— Да, мисс, — ответила служанка, не отводя взгляда, — Надеюсь.
На Митинг-стрит из кеба выскочил какой-то напуганный джентльмен.
Чёрч-стрит, сорок шесть! Прошу вас! — торопила Розмари извозчика. — Пожалуйста, быстрее!
Когда муж открыл дверь, Розмари вгляделась в его лицо, будто знакомые черты и морщинки могли поведать нечто новое.
Когда Джон начал: «Любимая…», Розмари прижала палец к его губам и повела мужа наверх в свою спальню. Слов им было уже не нужно.
Мэг после ухода матери плакала так жалобно, что Клео перенесла ее, завернутую в одеяло, на пустую кровать Розмари.
— Все хорошо, дитятко. Твоя мамочка с твоим папой. А завтра они приедут за нами.
— Клео, мне страшно.
— Не бойся ничего. Пора спать.
Но маленькая Мэг никак не успокаивалась, и всякий раз, когда Клео почти клевала носом, девочка принималась что-то болтать или возиться. Наконец ребенок обвил ручонкой шею Клео, детское дыхание защекотало щеку служанки, и они вместе заснули.
Ужасный шум и всполохи заставили Клео резко подскочить.
— Все в порядке, милая, — сказала она по привычке.
Окна в комнате светились, словно раскаленные добела, и Клео прикрыла глаза. Мэг взвизгнула, зарыдала и вцепилась в служанку.
— Тише, тише. Ничего страшного.
Откинув одеяло, негритянка босиком, с девочкой на руках подбежала к окну. Дом напротив расплавленной лавой окутал огонь. Клео прижала руку ко рту.
Глухо простучали шаги мимо двери.
— Пожар! Пожар!
Люди сбегали в вестибюль.
— Проклятые янки обстреливают город!
Мэг закричала:
— Клео, мне здесь не нравится!
— Мне тоже, — отозвалась Клео. — Поедем домой. Мне нужна твоя помощь, дорогая. Отпусти мою шею и вставай на ножки, сейчас мы тебя оденем.
За дверью раздавался оглушительный топот, будто стадо животных обратилось в паническое бегство. Клео накинула на ребенка, вытянувшего вверх руки, платьице, ощупью нашла туфли — один радом с кроватью, другой под бюро.
— Пожалуйста… — прошептала Мэг.
Клео, завернувшись в одеяло поверх сорочки, посадила ребенка на бедро.
— Обхвати меня руками и держись крепче, детка!
Потом побежала вниз по лестнице. В вестибюле гостиницы толпа полуодетых людей была охвачена паникой. Одни мчались в столовую, другие — в вестибюль. От недалеко пролетевшего снаряда здание задрожало, и перекупщики кинулись на пол, усеянный окурками и опрокинутыми плевательницами.
— Мама!.. — плакала Мэг.
— Милочка, я отвезу тебя к маме.
Они выбрались на улицу через кухню.
Конюхи разбежались, испуганные лошади в стойлах вставали на дыбы, ржали и брыкались. Глаза Текумсе вращались от ужаса, сверкая белками. Клео, набросив уздечку, взнуздала коня и вывела дрожащее животное на дорожку.