Ее направили в частный дом на Маркет-стрит. Аккуратный домик портили кровавые следы на крыльце, оставленные, когда кого-то втаскивали внутрь, и ампутированная рука на угольном ларе возле двери.
На стук Розмари открыла дверь пожилая женщина, одетая строго, словно школьная учительница.
— Мой муж… капитан Хейнз… может быть здесь.
— Боюсь, я не знаю их по именам, дорогая, но, пожалуйста, заходите.
Джона не оказалось ни среди первых четырех раненых, лежавших в гостиной, ни среди троих на кроватях, ни среди двоих на полу спальни.
Пожилая женщина объяснила, что врач навещает раненых каждые несколько часов, а между визитами ухаживают за ранеными они с сестрой.
— Кормим страдальцев картофельным супом. Поим. Они все стынут, хотя мы уже сожгли столько угля!.. Надеюсь, зима будет не очень холодной.
Младшая сестра потянула Розмари за рукав.
— Пойдемте, дорогая, есть еще один бедолага, которого мы вынесли в сад.
Пулей Джону Хейнзу размозжило правый локоть, и рука вывернулась назад под невозможным углом. Другая пуля окровавила грудь сюртука — того самого, в котором он уехал из дома. Но брюки были домотканые и слишком велики ему. Ноги босые.
Когда Розмари встала рядом с мужем на колени и поцеловала его в лоб, кожа была еще теплой, и на головокружительный миг она поверила, что Джон жив.
— О Джон, Джон, я здесь. Это Розмари, твоя жена.
О Джон, прошу тебя…
Садик был аккуратно прибран к зиме. Шесты для бобов связаны в пучок, грядка с клубникой присыпана соломой. На перевернутых деревянных ведрах тонкий слой снежка.
Но уже когда Розмари целовала щеки мужа, Джон Хейнз начал коченеть.
Пожилая женщина за спиной заговорила:
— Мне так жаль, дитя. Твой муж не страдал и был в сознании до самого конца. Он верил, что ты едешь к нему, и хотел дождаться, чтобы увидеть еще разок. Когда же понял, что этому не бывать, то попросил меня: «Скажи Розмари, чтобы она доверяла своему золотому сердечку». И еще говорил о дочери, которая ждет его в раю. — Женщина дотронулась до дрожащих плеч Розмари, — Ближе к концу он начал бредить. Последними словами твоего мужа, дитя, были:
«Отведите меня к жене».