Ретт подивился про себя, как Скарлетт могла заскучать, разве что перебрала уже всех деревенских кавалеров.
— О Ретт, я проделала весь этот путь сюда не для того, чтобы болтать всякие глупости. Я так тревожилась о тебе. Когда же тебе позволят покинуть это страшное место?
— А когда позволят, что тогда?.. — спросил он тихо, наклонившись ближе.
Скарлетт подняла руку и нежно дотронулась до его щеки. И чуть царапнула. Удивленный, он взял ее руку в свою и повернул ладонью к глазам. Ладонь Скарлетт оказалась в недавно заживших ссадинах, кожа потрескалась, ногти обломаны. Он недоуменно всматривался. Она не противилась, когда он взял и другую ее руку и тоже ее повернул ладонь к себе. Точно такие же руки были и у него, когда он работал на рисовых полях Броутона.
У Ретта пересохли губы, сердце сжалось и превратилось во что-то твердое и недоброе. Бесцветным голосом он спросил:
— Значит, дела в Таре идут прекрасно? Чистая прибыль от хлопка столь велика, что ты можешь разъезжать с визитами?.. Зачем ты говоришь мне неправду?
Глубоко в ее поразительных глазах вспыхнуло пламя — как у загнанной лисицы при свете лампы.
— Да пусть меня повесят выше, чем Амана[43], тебе-то что?
Ретт отпустил ее руки. Комната, казавшаяся вначале большой, как надежда, превратилась в грязную клетушку, в которой находились лишь убийца Туниса Бонно и женщина-обманщица..
Деньги. Ей нужны только деньги. Конечно.
Она заговорила быстро, будто не поспевая словами за мыслями. Тара, ее любимая, ненаглядная Тара скоро будет продана за неуплату налогов, а у самой Скарлетт не осталось ни цента. Чудное бархатное платье она сшила сама из оконных штор.
— Ты говорил, что в жизни не желал никого так сильно, как меня. Если хочешь меня по-прежнему, я готова. Я сделаю все, что ты скажешь, только, ради бога, выпиши мне сейчас чек на предъявителя!
Просто чудо! Скарлетт О'Хара назначает цену своей любви. Триста долларов. Он бы мог насладиться своей вероломной возлюбленной за стоимость костюма из Лондона или довольно неплохой лошади. Да если подумать, то триста долларов — сущие пустяки, некоторые парижские куртизанки стоят подороже.
— У меня нет денег, — устало произнес Ретт.
Тогда она бросилась на него. Вскочила и издала вопль, заглушивший солдатский гвалт в соседней комнате. Ретт закрыл ей рот рукой и приподнял в воздух. Она брыкалась, стараясь при этом еще и укусить.
Ретт думал: «Она способна на все. В точности такая, как я».
Глаза Скарлетт закатились, и она упала в обморок.
Офицеры-янки поспешили оказать помощь молодой леди. Капитан Джеффери принес стакан бренди.