Скарлетт усилием воли перешла к другим воспоминаниям, будто поменяв одну картинку в комнатном стереоскопе. Тара была полна смеха Джеральда О'Хара, ее обихаживали заботливые руки Эллен О'Хара. В Двенадцати Дубах устраивали прекрасные приемы, там ее окружали поклонники, услужливые темнокожие рабы, там был Эшли Уилкс — ее Эшли…
Ни самоотречения матери, ни пьяного вздора отца, ни смущения Эшли от предписанной с рождения роли она, конечно, не вызывала в памяти.
Туанетт Севьер когда-то намекнула Скарлетт о любви Эллен к Филиппу Робийяру, любви, обреченной на то, чтобы мир никогда о ней не узнал. Как это похоже на ее любовь к Эшли! Скарлетт никогда не интересовалась, не были ли чувства Эллен к Филиппу причиной тайной печали родительского брака.
Талия Скарлетт О'Хара Батлер заметно прибавила к прежним шестнадцати дюймам, а ее блестящие глаза повидали в жизни слишком многое, но она еще вполне могла заставить мужчин поворачивать голову себе вслед.
Мамушка подтягивала вырез ее платья:
— Дитя, ты собираешься озорничать, заигрывать с саквояжниками и здешними пособниками? Подумай, что сказала бы твоя мама!
Ну конечно, Мамушка всегда найдет, как испортить настроение.
Когда Скарлетт заявила мужу, что он лицемер, Ретт не отрицал этого факта. Теперешний Ретт Батлер был отъявленный лицемер!
На публике Ретт никогда не улыбался, если надлежало хмуриться. Он перестал приводить в смятение непорочные души и смущать злодеев. Какие бы нелепые замечания ни изрекали миссис Мид и миссис Элсинг, Ретт торжественно с ними соглашался. Выскажись одна из гранд-дам, что, по ее мнению, луна сделана из плесневого сыра, Ретт Батлер поинтересовался бы, не из стилтона ли, случайно.
Воскресным утром Ретта, Эллу, Уэйда и Бонни всегда можно было видеть на семейной скамье в церкви Святого Филиппа. Мистер Ретт Батлер даже завел себе стол в Фермерско-торговом банке.
Почему Ретт вправе заниматься всем, чем только желает? А чтобы женщина вела бизнес?.. С тем же успехом Скарлетт могла бы скинуть с себя платье и проскакать голой по Пичтри-стрит!
Господи, как она скучала по своим лесопилкам! Каким-то образом — она и сама не могла вполне понять как — Ретт уговорил ее их продать.
И словно продала часть себя. Ее лесопилки были живым прибыльным бизнесом; возникни у нее на самом деле желание продать лесопилки, Бог свидетель, от выгодных предложений отбоя бы не было. Они служили осязаемым доказательством того, кем она была и какие дела ей под силу.
Теперь каждый раз, когда Скарлетт проезжала мимо, она чуть не рыдала.
В эту дождливую субботу Ретт сидел в библиотеке, читая газету, а дети — Уэйд, Элла и Бонни — расположились у его ног на ковре и играли, раскладывая все имеющиеся в доме ложки по размерам.