Где-то далеко сзади Ретт прокричал:
— Крепче руки! Крепче!
Когда Уэйд оступился и его рука вырвалась из ее пальцев, Скарлетт перегородила лестницу телом, чтобы он не упал; сын произнес: «Прости мама», и его голос прозвучал совсем как у Чарльза Гамильтона.
В узком вестибюле перед кухней Скарлетт пыталась вспомнить, где находится щеколда на кухонной двери, справа или слева. Где-то выше Ретт кричал:
— Мы почти вышли! Луи Валентин! Пираты не хнычут!
Узкая дверь открылась, за ней стояла Мамушка в ночном одеянии и ситцевом чепчике. Старая негритянка беспомощно произнесла:
— Скарлетт, милая. Мы горим.
Скарлетт втянула Уэйда в прохладную кухню.
— Да, Мамушка, мы горим. Звони в колокол, буди всех.
Скарлетт ввела на кухню Луи Валентина, затем Розмари, Эллу, Во и, наконец, Ретта Батлера, который прятал обожженные руки под мышками.
— А ведь какое было прекрасное барбекю!.. — пробормотала ошеломленная Мамушка.
Скарлетт воскликнула:
— О Ретт! Твои руки! Твои бедные, бедные руки!
— Оставил перчатки в Париже, — легкомысленно отмахнулся он.
Розмари вывела детей во двор под звуки колокола Мамушки, поднимающего тревогу. Когда Элла упала в обморок, Ретт подхватил ее и понес; пухлые босые ножки девочки болтались на весу.
Ретт положил Эллу на траву недалеко от маслобойни и произнес:
— Бедное дитя, она проявила всю храбрость, на какую была способна.
— Я останусь с Эллой, — сказала Розмари, — Уэйд Гамильтон, пожалуйста, присмотри за меньшими мальчиками.
Тэз прислонил приставную лестницу к балкону комнаты Джеральда О'Хара, где спокойно ждала Красотка. Пламя плясало за окнами на верхнем этаже усадьбы. Любимое полукруглое окно Эллен О'Хара и боковые фонари рдели ярким белым светом. Пустая жестяная канистра из-под горючего валялась перед парадной входной дверью. За дымом горящего дерева Скарлетт явственно ощущала запах керосина.
Парадная лестница Тары, где буквально несколько часов назад оркестр играл вальсы Штрауса, пылала.
Ретт держал лестницу, по которой лез Тэзвелл.
Трава вокруг дома была опалена. Самшит торчал обгорелыми палочками. На террасе поскрипывал подвесной диванчик, словно на нем раскачивались привидения.
В нетронутом пламенем ярко-розовом халате, сохраняя достоинство, Красотка Уотлинг осторожно спускалась по лестнице со ступеньки на ступеньку.
Негры сбегались к дому. Дилси кричала:
— Тара! Нам надо спасти Тару!
Скарлетт вышла из ступора.
— Ретт! Боже мой, это ведь Тара!
Она метнулась к двери, и как раз в этот момент веерное окно над ней с треском и звоном лопнуло, а пламя стало лизать снизу крышу террасы.