— Ах да, мисс Скарлетт О'Хара! — Ретт с радостью оставил больную тему. — Прошлой весной, пока чарльстонцы были заняты подготовкой к войне, я покупал в Джорджии хлопок. Меня пригласили на пикник на плантацию одного местного заправилы. Сказали, что его сынок женится на кузине из Атланты. Эти сельские аристократы стараются не вносить в семью свежую кровь. Мне понравился Джон Уилкс, но Эшли, его сын, оказался настолько чистенький, что аж скрипел.
Мисс Скарлетт О'Хара была там самой очаровательной девушкой, и она вбила себе в голову, что Эшли Уилкс должен жениться на ней вместо своей невесты! Джон, разыгралась настоящая любовная трагедия!
— Вопреки моим бесчестным намерениям, поскольку эта юная леди не смогла выйти замуж за Уилкса, то вышла за первого, кто оказался под рукой: брата невесты, Чарльза Гамильтона, — Батлер с сожалением покачал головой, — Какая потеря.
— Гамильтон? О'Хара? Семья из Джорджии? Рядом с Джонсборо?
— Та самая. Господи, как я завидую Чарльзу Гамильтону за ночи любви, что он провел с той несравненной девушкой, прежде чем уйти на войну. За море нежных слов. За долгие-долгие прощания.
— Чарльз Гамильтон мертв.
— Что?
— А вдова Гамильтон в Чарльстоне, гостит у своей тетушки Евлалии Уорд.
Ретт Батлер широко ухмыльнулся.
— Ну, Джон, вот это новости! В последнюю поездку я привез дочкам миссис Уорд французской парчи. Пожалуй, заеду к ним сегодня днем и посмотрю, что они из нее пошили.
Мирные граждане и новоявленные солдаты Конфедерации прогуливались вдоль больших черных пушек, установленных в чарльстонском Уайт-Пойнт-парке.
— А если из пушек начнут стрелять, мисс Скарлетт? —
Присси отшатнулась от окна на втором этаже, — Повсюду большие пушки, в море федеральные корабли, и я боюсь, — она наморщила лоб, пока наконец не перескочила на нужную мысль, — боюсь за малыша Уэйда.
«Слава богу, он засыпает у нее на руках», — заметила Скарлетт О'Хара Гамильтон.
— А если мы с Уэйдом будем гулять, когда пальба начнется? Что, если прямо в гавань приплывут и из пушек стрелять будут? У маленького массы Уэйда душа уйдет в пятки!
Чарльстон, колыбель сецессии, остро реагировал на победы федералов.
Федералы хвалились:
— Есть пока такой Чарльстон, где восстание началось, и оно закончится там, где он когда-то был.
В прошлый декабрь пожар в самом центре города уничтожил восемь кварталов с церквями, домами и тем самым залом, где было принято решение отделиться. По городу шептались, что сожженный район предвещает будущее Чарльстона.
— Хоть бы федеральный флот вошел наконец в гавань, — сказала Скарлетт скорее себе, чем Присси, — Развеял бы скуку.