Тарасов ухмыльнулся про себя над каким-то детским высокомерием лейтенанта. Похоже, немец и не осознавал своего отношения к русским.
– Мы, герр обер-лейтенант, академиев не заканчивали…
– Что? Я не понимаю вас!
– Но я прекрасно знаю, что вашего батюшку после поражения на первой стадии операции вместе с командующим генералом Притвицем сняли с должностей. Победу одержали Гинденбург и Людендорф. А вернее, дополнительные два с половиной корпуса, переброшенные из Франции. Не так ли?
Обер-лейтенант онемел от наглости пленного. От наглости и ухмылки.
– Хорошо, – сел фон Вальдерзее. – Если у вас в Красной Армии все такие умные, почему же вас все-таки бросили на верную смерть? Без нормального оружия, без достаточного количества боеприпасов, без продовольствия, наконец?
– Герр обер-лейтенант… Можно вам задать вопрос?
Юрген подумал и кивнул:
– Почему ваш корпус цепляется за эти болота, находясь в окружении, имея огромные проблемы со снабжением? Не лучше ли, с военной точки зрения, прорвать кольцо и, соединившись с армией, вывести дивизии. Какова ценность этих болот?
Обер-лейтенант подумал с минуту. Встал. Опять подошел к окну. И, не глядя на Тарасова, сказал:
– Таков приказ. Приказ фюрера. Крепость Демянск – это пистолет, направленный в сердце России. Нам приказано удерживать эту крепость до последнего человека.
Тарасов молчал. А немец продолжил:
– Я понимаю вас. Приказ есть приказ. И вы его выполняли до последнего. Но ваши генералы…
– Герр обер-лейтенант, вы знаете, как вывести из строя танк?
Вальдерзее удивился вопросу:
– Бронебойно-зажигательным по уязвимым местам…
– А лучше всего сахара в бензобак. Придется чистить карбюратор, а это долгая процедура. Правда, и сахар растворится. Вот наша бригада и есть тот сахар.
Фон Вальдерзее понял метафору:
– Но ваша бригада растворилась, а наш панцер пока стоит непоколебимо! – немец с трудом выговорил последнее слово.
«Именно что – пока…» – подумал про себя Тарасов. А вслух сказал…
* * *
– Вызывай, вызывай, твою мать… – зло ругнулся комбриг на радиста. Тот покосился на Тарасова.
– Земля, Земля, я Небо… – продолжил он бубнить.
Подполковник отошел в сторону и привалился плечом к сосне. Шел третий день операции. Продукты уже закончились. Люди начали просто падать в снег и не вставать. Их поднимали более здоровые, заставляли идти и идти вперед. Скорость движения бригады упала до десяти километров в день. По расчетам штаба, они уже должны были выйти в район сосредоточения на северо-западную оконечность болота Невий Мох. Со всех сторон клевали эсэсовцы. Они опасались нападать на бригаду. Но стычки случались каждый день. Количество раненых и обмороженных росло каждый день. По расчетам Тарасова – к началу активных боевых действий бригада могла потерять треть личного состава.