— Кэйт, тебя к телефону. Междугородная, так что поторопись.
Я поставила горшки и поспешно вытерла руки обрывком оберточной бумаги:
— Ты не знаешь, кто это? Не тот ли голландец? Его луковицы должны были прибыть уже неделю назад.
— Не думаю. Мадам сказала, что это не по работе. Позвонили к ней в кабинет.
«Мадам» было имя, которым младший персонал называл Анджелу Платт-Хармен, владелицу «Платт'с Плант» и нашу хозяйку.
— О Боже! — сказала я. Считалось, что мы не вправе пользоваться рабочим телефоном для личных разговоров, но мой вздох был лишь знаком, лишь выражением солидарности с моими сослуживцами. На работе мы с Анджи всегда старались держаться как наниматель и служащий.
— Ничего страшного, она не рассердилась, — девушка замялась. — Я была в кабинете, когда она брала трубку, и она послала меня за тобой. Это из Шотландии. У тебя ведь там родственники? Я надеюсь, ничего…
Я не стала ждать, пока она скажет, на что надеется. Я бросилась в кабинет.
Анджи говорила по телефону.
— Нет, никакого беспокойства. Совершенно никакого, абсолютно. А вот и она. Минутку…
Она прикрыла трубку рукой:
— Кэйт, это твоя бабушка, но не волнуйся, она говорит, что все хорошо.
Она передала мне трубку и указала на стул за ее рабочим столом.
— Не торопись. Я пригляжу за горшками.
Анджи вышла из кабинета. Я опустилась на стул:
— Алло, бабушка, это ты? Ужасно рада тебя слышать. Как твои дела? Когда мне сказали, что звонят из Шотландии, я испугалась, подумала — что-то случилось. С тобой все хорошо?
— Более или менее, — но мне почудилась в ее старческом голосе дрожь, свидетельство слабости или сильного напряжения.
— Это все пустяки, просто я чуток простыла, да ведь ты знаешь, у меня сразу желудок болеть начинает, а доктор-дуралей говорит, чтоб я еще без работы посидела, но я-то выздоровела, и как месяц кончится, вернусь на кухню, в Дом. Эта Мораг пусть себе воображает, что сильна в клецках, перловом супе и прочей ерунде, но ей еще долго ходить в ученицах, чтоб научиться рыбу заправлять или готовить обед, когда в Доме гости.
— Не думай об этом, бабушка. В Доме все будет прекрасно. Просто выздоравливай, и все. Но погоди-ка: почему я не знала, что ты болеешь? Что такое? Ты сказала, что-то с желудком? Что врач говорит?
— Речь не о том сейчас. Дорого ведь говорить-то по телефону. Знаю, не стоило тебе на работу дозваниваться, но вечером мне позвонить неоткуда, а нам с тобой надо потолковать, и не по телефону. Вот что я хотела спросить: Кэйти, пичужка, когда у тебя отпуск?
— Когда пожелаю. Хоть сейчас. Бабушка, ты хочешь, чтобы я приехала? Я обязательно приеду! Пригляжу за тобой, если тебе надо отдохнуть. Я и правда не прочь приехать: Лондон в июне — это ужасно. Мне найдется место? В моей старой комнате?