Так что бы она предприняла? Вернулась бы в коттедж произвести более тщательные поиски того, что послужило бы указанием на местопребывание ее дочери? Возможно. Но более вероятно, что она снова попытается увидеться с Паскоу. Даже если, как представлялось, письма тети Бетси убедили мать, что Паскоу, перейдя на сторону деревни, тоже осуждают ее, она все же могла явиться к ним, воспользовавшись поддержкой своего мужа, если ей действительно было нужно найти меня. И тогда бы она узнала, что я в Розовом коттедже.
Теперь мне надо остаться здесь. Но, убирая в «сейф» письма Лилиас, я подумала, что утром могу и отказаться взглянуть в глаза правде. Как человек должен вести себя в подобной ситуации? Раньше такое случалось только на сцене, но даже там семейные мелодрамы давным-давно уже не ставятся, да они и не имели никогда ничего общего с реальной жизнью. Никакие аналогии в голову не приходили.
И в самом деле, думала я, убирая со стола бабушкины вещи и складывая их в ящики буфета, чтобы приготовить на завтрашнее утро для перевозки, и в самом деле, с мыслью о подобной встрече связана не только радость, но и жуткое смущение. Что говорить? Как вести себя? Для нас обеих эти восемнадцать лет жизни были зияющим провалом, бездной.
Я могла бы спасовать. Конечно, мне придется дождаться перевозчиков, но как только коттедж опустеет, я свободно смогу уехать. Поможет ли мой отъезд нам обеим — Лилиас и мне — пережить этот трудный момент? Я могла бы написать ей и, оставив здесь письмо, известить ее относительно могилы на кладбище, о бабушкином месте жительства и о том, что мы с бабушкой будем ждать ее в Стратбеге. Я могла бы отослать с перевозчиками свой тяжелый чемодан, а когда они уедут, пешком дойти до станции и сесть на поезд в 5.14. Если повезет, я доберусь в Стратбег раньше, чем бабушкины вещи…
Какая чепуха! Трусливая выдумка, пришедшая в голову после потрясения. Поступить так — и жестоко, и глупо. Глупо, потому что даже ускользни я от встречи здесь, еще труднее мне было бы после этого смотреть в лицо бабушке. И жестоко по отношению к Лилиас, которая вернулась в пустой дом (как она думала), узнала о смерти своей матери, и, снова приехав домой, увидит нежилой, уже без мебели, коттедж, где ее будет ждать записка от дочери, которая явно не хочет ее видеть.
Решительно заявив себе, что даже думать о таком — стыдно, я завернула последний медный подсвечник, аккуратно уложила его в выдвижной ящик, а ящик задвинула на место. Бесполезно придумывать, как вести себя, что говорить. Лучше поразмыслить, что все это значило для бабушки и что бы это значило для меня. «Живи легко, как трава по весне». Я уже выплакала все слезы, это дар, прими его как есть — легко.