Бейли замерла со щипцами на весу.
— В моем сарае?!
— Вот-вот. Я же говорила, вам не понравится.
Несколько минут Бейли переворачивала цыпленка в масле и думала о несчастном обитателе фермы. Так она и знала: до нее в этом доме жил тот, кто по-настоящему любил его. Благодаря женитьбе этот человек обрел место, где мог заниматься любимым делом. Он даже ухитрялся продавать то, что вырастил и приготовил своими руками. А потом узнал, что жена-прелюбодейка решила отнять у него все разом. Если он и вправду был простоват, то не мог и мечтать о покупке своей фермы. И вправду страшная история, решила Бейли.
Не дождавшись от гостьи новых вопросов, Вайолет заговорила сама:
— Не принимайте близко к сердцу, у каждого старого дома своя история. За пару лет до того, как мой муж купил этот дом, прежний его хозяин уронил себе на ногу бензопилу. Начисто отрезало.
— Но самоубийство… — тихо возразила Бейли, отходя к кухонному столу возле раковины и проверяя крышки на литровых банках с помидорами. Все крышки, кроме двух, слегка прогнулись, — значит, были закатаны надежно.
— Бывает. Я же говорила, с тех пор много воды утекло. Как знать, может, он больной был или еще что. Чужая душа — потемки.
— И что же было дальше? — спросила Бейли, подходя к плите взглянуть на цыпленка.
Вайолет усмехнулась.
— Глэдис говорит, что после смерти мужа та женщина подхватила детишек и укатила из города. Бабушка будто бы еще намекала, что у любовника уже была жена, а может, он просто раздумал жениться. Или струсил после самоубийства — как знать?
— А ферма? Хозяйка продала ее?
— Я спрашивала Глэдис, но она не знает. Еще говорит, что всю ее жизнь дом простоял пустым, но таких домов в Кэлберне полно.
— Значит, людей в городе становится все меньше? — заключила Бейли.
Она выдвинула несколько ящиков в поисках бумажных полотенец, чтобы промокнуть цыпленка, но не нашла. В кухонном столе обнаружился ящик, забитый пакетами из-под хлеба, в том числе и довольно старыми. Интересно, считаются ли они антиквариатом, мимоходом задумалась Бейли. Вспомнив, что в кладовой ей попадались бумажные салфетки с надписью «С днем рождения, Чаки!», она принесла их на кухню.
— У вас, случайно, не связано с ними никаких сентиментальных воспоминаний? — спросила она.
— Только о том, что они достались мне даром.
Бейли вымыла щербатое сервировочное блюдо, застелила его салфетками и выложила на них цыпленка с картофелем, чтобы немного стекло масло.
— Так объясните мне, почему в Кэлберне половина домов пустует? — попросила Бейли, наполняя тарелку кукурузой, горошком в сливочном соусе — банки с ними она нашла в кладовой, — жареной картошкой и курятиной. Тарелку она вручила Вайолет.