– Вот и верь после этого заверениям руководства клиники, что они сделают все возможное и даже сверх того, если возникнет такая необходимость…
Продолжая шепотом выражать свое возмущение, Тина открыла дверь в другую половину коридора и нос к носу столкнулась с запыхавшейся Светочкой.
– Ой, простите! – приглушенно воскликнула медсестра, поправляя марлевую повязку на лице. – А что это вы не спите, Валентина Михайловна?
– Уснешь тут у вас, когда младенцы надрываются, а вас носит неизвестно где, – проворчала Тина.
Светочка смутилась, но тут же перешла в нападение:
– Напрасно вы такое про нас говорите, Валентина Михайловна. Я как раз из того отделения, где малыш плачет. Тамошняя медсестра никак не может его успокоить, вот и попросила меня помочь.
– Ну и почему же у вас не получилось? – строго спросила Тина. В ней проснулся материнский инстинкт, а вместе с ним и потребность защищать новорожденных детей, всех без исключения.
– Да как тут успокоишь. Они хоть и нескольких дней от рождения, а все понимают, точнее, чувствуют.
– Что чувствуют? – спросила Тина уже на полтона ниже.
– Когда их бросают.
– Как бросают? – ахнула Тина и сползла в стоящее у стены кресло.
– Да так: пишут заявление и идут на все четыре стороны, свободные как ветер, – пояснила Светочка.
– А почему?
– Ну, у всех у них, наверное, на то свои причины находятся. Только я бы таких мамаш душила собственными руками, – решительно произнесла молоденькая медсестра, и стало ясно, что ее будущим детям не грозит опасность появиться на свет ненужными.
– А эта что сказала?
– Да она особо не распространялась. Только по всему видно, что ребенок для нее только обуза. Помеха в личной жизни, – сказала Светочка. – Хорошо хоть до срока доносила.
– Чего ж тут хорошего? Такой кроха, а уже один-одинешенек на всем белом свете.
Тина вздохнула. Она не понимала, как ребенок может быть помехой в личной жизни, когда он и есть огромная составляющая этой самой жизни. Но кто-то, как выяснилось, думал иначе.
На душе сразу стало так горько, что захотелось в противовес сказать или сделать что-нибудь хорошее, стоящее. Чтобы не тонуть в беспросветности, грозившей поглотить Тину, которая вдруг задумалась о своей участи матери-одиночки.
– Слушай, Светуля, а ты принеси его мне, а? Вдруг он у меня успокоится? – предложила Тина.
– Да вы что, не положено. Знаете, как ругаться будут, если известно станет! Еще до главного дойдет, тогда и с работы вылететь можно.
– Да кто ж главному расскажет-то? – резонно возразила Тина. – А так он никому спать не дает и сам мучается. Ну, давай, неси малыша!