– А разве у меня есть выход? – и подумала: «Как же я все это выдержала? Наверное, потому, что теперь не одна…»
Продюсер Вениамин Диктов чувствовал себя последним идиотом, и уже не первый раз, когда оказывался наедине с этой девицей. Провинциальная дальняя родственница его бывшей жены, да она в подметки не годилась всем без исключения его подружкам! Взять хотя бы Милолику – интеллигентная, рафинированная девочка, с высшим столичным образованием, умненькая и без комплексов…
– И что с того, – спросил самого себя Венчик и грустно вздохнул, – если это не то, что тебе нужно?
Но почему? Почему?!
«Да потому, что все очень просто и доступно. Не хватает азарта погони», – решил было Венчик и на несколько минут даже воспрянул духом. Но нет, себя не обманешь. Все было гораздо сложнее. Однако искать ответ, копаясь в себе самом, было страшновато. Вдруг истина, что откроется, потрясет до основания все устои его существования?
Тут, на его счастье, позвонили со студии, и привычные суета и нервотрепка, сопровождающие создание любого сериала, закрутили Венчика. Как он обрадовался им, этим всегдашним проблемам, от которых под вечер раскалывается голова и не остается сил думать о чем-либо!
«Все утрясется, устаканится, – уговаривал он себя. – А иначе просто быть не может. Столько лет все шло распрекрасно, и вдруг на тебе, какая-то девица из головы не выходит! И ведь было бы с чего. Ну не влюбился же я в нее в самом-то деле…»
Но роковое слово «влюбился» было произнесено, пусть и мысленно, и теперь все чаще и чаще стало приходить на ум. Сначала реакцией на него была ироничная ухмылка: мол, подобное может случиться с кем угодно, только не с ним. Потом недоумение: и чего это всякая белиберда лезет и лезет в голову? А затем, как гром среди ясного неба, однажды в сознании возникла мысль, от которой у Венчика мурашки побежали по коже: а что, если это правда?
Нет, нет и еще раз нет! Не сразу, только по прошествии некоторого времени Венчик принялся анализировать свои чувства к Тине. Будоражащие воспоминания о пережитом приступе головокружительного безрассудства порой переходили в сценки умозрительного будущего вдвоем. Венчик представлял, как они с Тиной идут куда-нибудь вместе, как коротают вечера дома, как принимают гостей, как отдыхают на каком-нибудь модном курорте и все такое прочее. Но в конце концов неотвратимо возникало видение полутемной комнаты и сброшенной второпях серебряной босоножки. Круг как бы замыкался: опять возникало желание заново пережить те захватывающие мгновения. С чего начал, тем мечтал и кончить. Ну и разве это любовь?