В углу, на груде — Виктор и Зоя.
У Зои открыты глаза, она смотрит перед собой, но вся там, внутри себя. На губах страдальческая гримаса, непроизвольная. /Позы и все, что происходит, не грубые, но животные, что-то из рода удовлетворяемой похоти/. Виктор слегка рычит, или это другой какой-то звук, но нечленораздельный… Зоя напрягается телом, стараясь помогать ему, она трудится вместе с ним, но для себя, для своего удовольствия.
— Еще, еще… — бормочет она прерывисто, и словно не знает больше никаких других слов, — еще, еще… еще…
Балетный класс. Зеркала в нем померкли. То ли это такой свет, то ли что-то случилось с их ровным зеркальным отображением, но они не бросаются в глаза отражением. Будто помутнели. По крайней мере, ни них совершенно не обращаешь внимания.
Алексей вносит свою конструкцию, она уже разложена большей частью на полу, уже ощущается, что это в скором времени будет нечто цельное.
Он сосредоточен и не замечает, как в открытую дверь просовывается корзинка с цветами. Возникает она, следом — Старуха, несущая, как нечто непотребное, на вытянутых руках.
За ней на цыпочках — Паша и Алина, они крадутся, Старуха не замечает их… Алина, увидев Алексея, прикладывает палец к губам, чтобы он не выдавал их. Но Алексей ничего не понимает.
— Алексей Иванович… — говорит елейным голоском Старуха.
— Гав… — в один голос восклицают дети.
Старуха рефлекторно прижимает к себе корзину с цветами.
— Вы такие смешные, — говорит Алексей. Он улыбается им навстречу.
— Озорники, — соглашается Старуха совсем другим тоном.
Молча ставит корзинку на рояль и молча выходит.
— Вы обидели ее… — говорит Алексей, продолжая как-то ласково смотреть на детей, — она унесла обиду с собой… и может, поэтому, обидеть кого-нибудь еще… и эта ее обида вернется к вам… Если вы не поймете, что обидели ее.
— А если поймем? — задиристо спрашивает Алина.
— Если поймете, то не сделаете этого в следующий раз… Такая хитрая штука, нужно лишь понять. И тогда что-то уже изменится…
— Что это вы делаете?
— Так… — говорит Алексей. — Скоро узнаете.
Паша, который стоял все это время набычившись, вдруг спрашивает:
— Вы не дадите нам поиграть… свою игрушку?
Алексей вопросительно смотрит на него.
— Ну, ту самую, которую вы нам показали… коробочку.
— Это не игрушка, — говорит Алексей. В его словах что-то окончательное, какой-то смысл. — Но вы можете взять ее… на столе в моей комнате.
— Спасибо, — говорит Паша… Нам непривычна его вежливость, упрямая вежливость мальчика, незнакомого с ней.
Алина удивленно смотрит на приятеля.
Чулан. Виктор и Зоя. Все произошло… Виктор в джинсах. Зоя не стала поправлять одежду. Юбка по-прежнему задрана, кофта на груди расстегнута.