Не смогли от нас скрыть и того, что украинцы в массовом порядке дезертировали из Красной армии, когда немцы продвигались в их регионы. После изгнания немцев примерно два с половиной миллиона украинцев были призваны в Красную армию. Хотя против украинских националистов все еще велись небольшие операции (одной из их жертв был одаренный советский генерал Ватутин), мы не могли принять объяснения, что такое положение дел на Украине было вызвано исключительно упрямством украинского буржуазного национализма. Напрашивался вопрос: откуда берется этот национализм, если все народы СССР действительно равны?
Мы были озадачены и удивлены заметной русификацией общественной жизни. В театре говорили на русском языке, даже были газеты, выходящие на русском.
Однако в наши намерения никак не входило винить за это или за что-либо еще нашего заботливого хозяина, Н.С. Хрущева, потому что как верный коммунист он не мог делать ничего другого, кроме как выполнять приказы своей партии, ее ленинского Центрального комитета и своего вождя и учителя И.В. Сталина. Все советские руководители отличались своей практичностью и, в коммунистических кругах, своей прямотой. Н.С. Хрущев выделялся среди остальных в обоих отношениях.
Ни тогда, ни сейчас – после внимательного прочтения его выступлений на съездах – у меня не складывалось впечатления, что его знания выходили за пределы классической русской литературы и российской истории, тогда как владение теорией находилось на уровне средней партийной школы. Помимо этих поверхностных знаний, которые он почерпнул на курсах, намного более важными являются его знания, которые он получил, постоянно совершенствуясь, как самоучка, и, кроме того, опыт, приобретенный им в результате активной и многосторонней деятельности. Невозможно определить объем и качество этих знаний, потому что не менее удивляло его знание некоторых редких фактов и невежество в некоторых элементарных истинах. У него была прекрасная память, он выражался ярко и образно.
От других советских руководителей Хрущев отличался безудержной словоохотливостью, но в то же время, подобно им, любил использовать народные пословицы и поговорки. В то время это было довольно модно и служило доказательством тесной связи с народом. У него, однако, это получалось не так искусственно, благодаря естественной простоте и искренности поведения и манере говорить. Ему было присуще и чувство юмора. В отличие от сталинского юмора, который в основном был интеллектуальным и потому циничным, юмор Хрущева можно назвать типично народным и нередко почти что грубым, но он был живым и неисчерпаемым. Сейчас, когда Хрущев достиг вершин власти и находится под пристальным взглядом всего мира, можно сказать, что он тщательно выбирает позу и манеру выражения, но в своей основе он остался таким же. За нынешним главой советского государства и партии нетрудно распознать человека народных масс. И в то же время следует добавить, что он меньше других коммунистов-самоучек и недоучившихся ученых страдает от чувства неполноценности, то есть он не чувствует и ему не надо скрывать свое личное невежество и слабости за внешним блеском и обобщениями. Банальности, которыми изобилуют его высказывания, являются выражением настоящего невежества и механически заученных марксистских аксиом, но даже их он произносит убежденно и откровенно. Его язык и манера выражения охватывают более широкий круг, чем тот, о котором говорил Сталин, хотя он также обращается к той же самой – партийной – публике.