– Врешь! – закричал Алексей.
– Да вы-то откуда знаете! – голосом человека, оскорбленного в лучших своих чувствах, сказал Манцев.
– Ты на Нору глаз положил! Причем давно!
– Ну и фантазия у вас, господин Леонидов! Да все знают, как я за Ольгой ухаживал! Нора! Даже смешно! Да мы были едва знакомы!
Алексей с обидой посмотрел на Серебрякову: неужели поверит? В холле повисло недоброе молчание.
– Ты записочку-то верни, – сказал Саша Иванов. – А то нехорошо получается.
Он достал из кармана записку. Красивым женским почерком там было написано следующее: «Это я убила. Жить с этим больше не могу. Прощайте. Ольга». А кого убила? Эх, Оля, Оля!
– На, подавись, – сказал он Иванову.
– Вот так-то по-честному, – вздохнул тот, взяв протянутый листок бумаги. – Надо на место вернуть. И не я: общество требует. Как, Ирина Сергеевна?
Та молча кивнула. Иванов пошел в Ольгин номер.
– Я позвоню Норе, – устало сказала Серебрякова. – Надо сказать, что мы задержимся. И выяснить: как там и что? Где мой телефон?
Манцев поспешно кинулся за мобильником, лежащим на углу стола.
«Спешит, выслуживается, – с неприязнью подумал Алексей. – И уже в белых перчатках! Подумать только, какие мы благородные! Не хотели выдавать любимую девушку! А хотели, чтобы во всем подозревали злого управляющего!».
Серебрякова долго и тихо разговаривала по мобильному телефону, остальные напряженно вслушивались. Когда она, наконец, отключила сотовый, раздался высокий женский голос:
– Господи, ну сколько можно! Когда же мы отсюда уедем?! Я домой хочу, понимаете, домой! Детей опять в номерах заперли! Ну сколько можно?
К Юлии Николаевне тут же бросились Корсакова и Наташа Акимцева. «Водички, водички попейте…»
– Женщины, не устраивайте истерик! – жестко сказал Алексей. – У всех нервы на пределе. Скоро все уедем.
– Если мы тут еще на несколько дней останемся, то всю фирму хоронить придется, – мрачно пошутил смазливый Юра.
– Ты-то заткнись! – одернула его Наташа.
– Тихо! – сказал Леонидов. – Самые нервные могут выпить водки и разойтись по своим комнатам.
Его совету последовали Казначеева, Корсакова и Ирина Сергеевна Серебрякова. Увидев, в каком она состоянии, Алексей отозвал Марину Лазаревич и попросил:
– Мариночка, Серебрякову не оставляйте. Посидите с ней, поговорите. У нее стресс. Не представляю, как она за руль сегодня сядет!
– У меня есть права.
– Что?
– Я могу какую-нибудь машину повести или Юра.
– Это хорошо.
– Доберемся. Главное – это уехать отсюда.
Манцев подошел к столу, налил полную рюмку водки, выпил, и потянулся за бутербродом. Увидев это, туда же, к столу направился и Коля. Юра тоже оглянулся на всякий случай, но все были заняты своими переживаниями. И молодой человек приятной наружности присоединился к решившим снять стресс.