Таким вот образом и разворачивалась эта история — шесть теплых месяцев на Форё. Я осторожно прикасался к лицам и судьбам своих родителей, и мне казалось, что я немало узнал о самом себе. То, что было скрыто под наслоениями замшелых вытеснений и скользких формулировок без определенного содержания.
Эта книга ни на йоту не подгонялась к уже завершенному фильму. Она существует в том виде, в каком была написана: слова остались неопровергнутыми и будут, надеюсь, жить своей собственной жизнью, создавая собственный спектакль в сознании читателя.
Форё, 25 августа 1991 г.
Ингмар Бергман
Выбираю один весенний день в начале апреля 1909 года. Хенрику Бергману только что стукнуло 23 года, он изучает богословие в Уппсальском университете. Сейчас он направляется вверх по Эстра Слоттсгатан в сторону Дроттнинггатан к Городской гостинице, где ему предстоит встреча с дедом. На Слоттсбаккен еще лежит снег, но в водосточных канавах уже бурлят талые воды, а небо затянуто тучами.
Гостиница представляет собой длинное двухэтажное здание, придавленное громадой Домского собора. Над башнями орут галки, с пригорка осторожно спускается голубой трамвайчик. Вокруг ни души. Субботнее утро, студенты спят, а профессора готовятся к лекциям.
За стойкой портье — сановного вида пожилой господин читает «Уппсала нюа тиднинг». Он заставляет Хенрика подождать приличествующее время, затем складывает газету и с отменной вежливостью, в нос, говорит, что, да-да, дедушка господина студента ожидает в номере 17, это налево по лестнице. После чего, поправив пенсне, возобновляет чтение. Из кухни доносятся громыхание и женские голоса. Кислый запах погасшей сигары и жареной салаки смешивается с чадом от расположенной в углу внушительных размеров круглой угольной печи.
Первый порыв Хенрика — сбежать, но ноги несут его вверх по устланной ковром скрипучей деревянной лестнице, по коридору грязного желтого цвета к двери номера 17. У порога стоят вычищенные дедушкины ботинки. Хенрик делает вдох, потом выдох и стучит. Приятный, довольно высокий голос приглашает войти, дверь открыта.
Комната большая, с тремя окнами, выходящими на выложенный булыжником двор, конюшни и пока еще голые вязы. По продольной стене — две кровати со спинками из красного дерева. У стены напротив возвышается комод с тазом для умывания, кувшинами и расшитыми красными полотенцами. Обстановку дополняют диван, кресла и круглый столик, на котором стоит поднос с завтраком. Сучковатые доски пола застланы потертым ковром сомнительного восточного происхождения. Стены, оклеенные коричневыми обоями с ненавязчивым рисунком, украшают гравюры с охотничьими мотивами.