– Мой телефон тоже можно проверить, – предложил Дронго. – Звонил комиссар Брюлей. Я разговаривал именно с ним.
– И он сообщил вам, что здесь должно произойти? – насмешливо уточнил Тромбетти.
– Полагаю, вы знаете ответ. Если бы я подозревал, что могут убить профессора Уислера, пошел бы туда вместе с ним.
– Думаете, смогли бы его защитить? – не унимался итальянский профессор.
– Я бы постарался, – усмехнулся Дронго. Он был выше всех остальных и выделялся атлетическим телосложением, хотя Тромбетти был почти такого же роста, Теодореску гораздо моложе, а у Сиди Какуба были такие же широкие плечи.
– Глядя на вас, можно поверить, что вы его защитили бы, – согласился Тромбетти. – Но его все-таки убили… Интересно, как долго мы будем здесь стоять? Становится прохладно. Может, подождем в салоне автобуса? Или пытки включены в нашу программу пребывания в Трансильвании? Господин Теодореску, спросите у нашего стража порядка, мы можем подождать в машине?
– Думаю, да, – ответил Теодореску, переводя его слова офицеру. Тот согласно кивнул головой.
Тромбетти первым полез в автобус. За ним поднялся Иеремия. Следом уселись Теодореску и Панчулеску. Дронго вежливо уступил дорогу Сиди Какубу, проходя последним. Гордон все еще стоял, разговаривая по телефону. Офицер полиции остался стоять у машины, словно следя за всеми, чтобы не сбежали.
– Ужасно интересно, с кем он так долго разговаривает? – негромко произнес Тромбетти.
– Вы же видите, как он нервничает, – сказал Панчулеску, – не нужно его доставать.
Гордон закончил разговор и вернулся к автобусу, протискиваясь в салон.
– С кем вы так долго говорили? – бестактно поинтересовался Тромбетти.
– Это мое дело, – огрызнулся Гордон, – я не обязан вам отвечать.
– Напрасно так нервничаете, – с издевкой произнес Тромбетти. – Учтите, что вы теперь первый на подозрении.
– Когда мы отсюда уедем? – спросил Гордон, решив не реагировать на слова своего итальянского коллеги.
– Не знаю, – ответил Теодореску, – мы ждем полицию. Они должны прибыть с минуты на минуту.
– Скажите, господин Дронго, – обратился к нему Панчулеску, – как вы считаете, на проволоке, которой задушили профессора Уислера, могли остаться отпечатки пальцев убийцы?
– Могли, – ответил Дронго, – хотя я уверен, что мы не найдем там никаких отпечатков.
– Почему?
– Убийца не настолько наивен, чтобы действовать столь примитивным образом. Он наверняка либо был в перчатках, либо намотал на руку какую-то материю. Нет, думаю, там не будет никаких отпечатков.
– А почему тогда убийца не сразу задушил свою жертву? – поинтересовался Панчулеску. – Почему он сначала ударил его по голове? Или эта рана от падения?