Неделю спустя - мне была продемонстрирована пишущая машинка с единственной печатающей головкой. Данная головка обладала матрицей в девять иголок и действительно могла печатать абсолютно любую литеру.
Самое поразительное в этой истории то, что устройство оказалось транспортабельным (массой всего килограмм в 20), да еще и полностью аналоговым. Я даже и не знал что мне по этому поводу сказать. Сам Лев Сергеевич же, взялся за дальнейшее развитие проекта, и уже через месяц после демонстрации первого печатающего устройства - предъявил на суд общественности печатную машинку работающую на продемонстрированном принципе, с шестью встроенными шрифтами (только не спрашивайте меня, как он это реализовал на аналоговом устройстве), да еще и массой всего килиграмм 15. При этом устройство не требовало усилий для печати, обладало нереальной "скорострельностью", не заедало и не жевало бумагу. В общем, руководство осталось крайне довольно, а Термен заработал очередную правительственную награду. Тем не менее, доводить свой "терменскрипт" (мужик явно не страдал скромностью) до полноценного серийного производства - он предоставил другим инженерам, сам же снова полностью сосредоточился на проекте "Философ".
К слову, "Алдан" строился. Война шла с меньшим надрывом чем в нашей истории, так что правительство могло себе позволить нормально финансировать наш проект, но тут надо учитывать, что таких дорогих проектов было несколько. "Алданом", кстати, я назвал машину в честь Стругацких. ПНвС - как-никак настольная книжка любого айтишника. Сталин узнав о предложенном мною названии, проглотил ПНвС за пару дней (тут надо понимать, что беллетристику он читал обычно от силы минут по 10 - 15 за раз, когда выдавалась незначительная передышка) , после чего мою идею одобрил, а меня обозвал переходным звеном между Выбегайло и Приваловым, пояснив - знаю много, но урывками. В принципе полезен, но КПД - не велик. Кисо, в моем лице, откровенно говоря, обиделось.
Пока я витал в своих мыслях - совещание подошло к концу. Как обычно - на улице уже рассветало.
- Товарищ! Что это за безобразие?! - постовой брезгливо, двумя пальцами держал на отлете свой плащ. На плаще шла короткая цепочка толстенных следов от огромных собачьих лап. Виновница данной локальной катастрофы по имени Лейла, в это время, припав к земле на самое пузо - ползла к пострадавшему от буйной собачьей радости милиционеру. Собственно, внешний наблюдатель мог бы предположить, что собачка ползет извинятся. Ага, как же. Вы много видели извиняющихся перед посторонними кавказюк? Я уже открыл рот, что бы предупредить жертву мохнатой блоховозки о новой опасности, но в этот момент меня назвали буржуем и хулиганом. Рот я мстительно закрыл.