Быстро покончив с инструкциями, Престон решил найти успокоение в бокале шампанского, но от Матти было не так просто отделаться. Ее дед, настоящий современный викинг, в первые месяцы 1941 года в полузатопленной рыбацкой лодке переплыл Северное море, сбежал из оккупированной нацистами Норвегии, чтобы вступить в Королевские военно-воздушные силы. Матти унаследовала от него не только свою скандинавскую наружность, но и крепость, независимость духа, столь ей необходимые в управляемом мужчинами мире политики и газет. Старина редактор газеты «Йоркшир пост», где она начала работать, всегда поощрял ее стремление отстаивать собственное мнение. «Если в конечном счете я как бы буду писать за тебя все статьи, девочка, то такая ты мне не нужна. Пытайся, дерзай, а не будь просто еще одной писакой.» Впоследствии далеко не всем ее хозяевам это нравилось. Ну и черт с ними!
— Вы только задумайтесь на секунду и спросите себя, что ждет нас в следующие четыре года с Коллинриджем во главе правительства. Не слишком ли он хорош для того, чтобы быть премьер-министром? Его легковесный предвыборный манифест унесло ветром в первую же неделю предвыборной кампании. Он не выдвинул никаких новых идей, вся его политическая философия сводится к тому, чтобы скрестить пальцы и надеяться, что ни русские, ни профсоюзы не будут слишком громко портить воздух. Это ли нужно нашей стране?
— Вы, как всегда, изысканно выражаете свои мысли, — насмешливо похвалил ее редактор. Это был его обычный прием — оказавшись лицом к лицу с умной, дерзкой женщиной, он всегда переходил на покровительственно-насмешливый тон. — Но вы не правы, — продолжил он, хотя и не совсем уверенно. — Тому, кто плывет на плоскодонке, нужна устойчивость, а не раскачивание. И кому это понравится, если из коляски будут вышвыривать все новые и новые игрушки? — Ткнув пальцем в воздух, он дал понять, что дискуссия на этом заканчивается, а то, что он сказал, является официальной политикой компании. — Не так плохо, если впереди у нас еще будет несколько спокойных, тихих лет. Так что, если на Даунинг-стрит снова будет Коллинридж, это великое дело!
— Нет, это будет убийством, — пробормотала Матти.
Чарльза Коллинриджа разбудил автобус номер 88 — сотрясая окна квартиры, он прогрохотал мимо его дома. Расположенная над агентством путешествий в Клэфеме небольшая однокомнатная квартирка совсем не напоминала жилище, в котором, по представлению многих, должен был жить брат премьер-министра, но пренеприятнейший развод и несдержанный образ жизни неизбежно привели к тому, что деньги теперь исчезали быстрее, чем приходили к нему. Спал он, завалившись в кресло в том же костюме, в котором перед этим обедал, и на лацкане которого все еще находилась часть этого обеда. Взглянув на часы, он выругался. Судя по положению стрелок, он проспал целых пять часов, тем не менее, чувствовал себя совершенно разбитым. Надо было что-то выпить, чтобы взбодриться, и он отмерил себе хорошую порцию водки. Теперь это была уже не бутылка «Смирнофф», а просто какое-то зелье из местного супермаркета. Правда, оно не захватывало дыхания и, будучи случайно пролито, не воняло сивушными маслами.