Сидя в любимом кресле, он обдумывал контуры будущей речи, когда жена вдруг вспомнила о кассете, забытой на кухонном столе.
— Между прочим, дорогой, сегодня утром кто-то тебе подбросил пленку, и никаких данных о том, от кого она. Ты не знаешь, что бы это могло быть? Может быть, там записана твоя речь на прошлой неделе или последнее интервью?
— Понятия не имею. Подлей мне еще немного и давай послушаем. — И он махнул рукой в сторону стереосистемы.
Жена послушно, как всегда, сделала то, что он сказал. Вултон размешивал свежую порцию джина с тоником, когда кассетная дека проглотила последний дюйм чистой пленки и вспыхнувший красным светом индикатор уровня звука показал, что воспроизводящие головки начали что-то читать. Послышалась серия низких шипящих звуков и поскрипываний. Видимо, подумала она, писал не профессионал, так что ничего не разберешь. И она повернула ручку, усиливая уровень звука.
В комнате раздался громкий смех девушки, за которым последовал низкий глубокий вздох. Эти звуки будто загипнотизировали Вултонов, буквально пригвоздив их к месту. В течение нескольких минут динамики выдавали серию более коротких вздохов более высокого тона. Безошибочные звуки секса сопровождались ритмическим стуком изголовья кровати об стену. Все было ясно без объяснений. Вздохи женщины становились все короче и пронзительнее. Два тела поднимались все выше, приостанавливаясь временами, чтобы глотнуть воздуха, упорно продвигаясь вперед, пока они не достигли с резким крещендо вершины страсти. Прежде чем вернуться назад, жарким шепотом они обменялись словами благодарности и удовлетворения. Снова послышался женский смех вперемешку с глубоким басовитым похохатыванием мужчины.
На какое-то мгновение стало тихо, потом микрофон уловил и магнитофон зафиксировал новые звуки.
— Патрик, это было великолепно! — смеясь, сказала женщина. — Не попробовать ли нам еще раз?
— Нет, иначе ты перебудишь весь этот чертов Борнмут! — ответил мужчина с четко выраженным ланкаширским акцентом.
И Вултон, и его жена до сих пор сидели не шевелясь и не проронив ни слова. Прослушав пленку до конца, жена встала, медленно подошла к стереосистеме и выключила ее. Когда она повернулась и посмотрела на мужа, из ее глаз покатилась по щеке слезинка. Муж не поднял головы.
— Что я могу сказать? Любимая, я очень сожалею, — прошептал он. — Я не собираюсь тебе врать, все отрицать, говорить, что это — липа. Но я очень жалею об этом. В самом деле. Я понимаю и очень сожалею, что причинил тебе боль.
Она не ответила, но обида и горе на ее лице действовали на него сильнее любых гневных слов.