Пытаясь говорить самым обычным тоном, Харриет сказала:
— Как красиво! Вы, очевидно, ходите у экономки доктора Паркса в любимчиках!
— Постепенно она ко мне привыкла. Правда, сперва не могла решить, нравлюсь я ей или нет. Не она первая!
Темные глаза улыбались, и Харриет почувствовала внутреннюю дрожь, словно пробежавшую по всему ее телу.
— Не… не всегда легко решить — нравится человек или нет, — как будто со стороны услышала она свой заикающийся голос.
Доктор подошел к Харриет, взял за подбородок и, приподняв ее голову, заглянул в ясные зеленые глаза девушки.
— И сейчас? — спросил он легкомысленно, но в глубине его глаз стоял очень большой вопрос.
Харриет замерла.
— Сейчас? — очень тихо повторил доктор и обнял девушку. Никогда раньше мужчина не держал так Харриет… не страстно и решительно, а ласково, непринужденно, словно момент кажется ему благоприятным, но полной уверенности нет. Филип нежно запрокинул голову девушки, глядя ей в глаза… а потом она ощутила на своей щеке прикосновение чуть дрожащих пальцев. Легким движением Харриет прильнула к Филипу и бесстыдно растаяла в его руках.
— Почему той ночью ты меня поцеловал? — прошептала она.
Доктор рассмеялся над ее ухом.
— Хотел и поцеловал, — ответил он. — Потому что ждал такой возможности с того момента, как тебя увидел. Но ты, как многие молодые женщины, выставляешь колючки, если не уверена абсолютно… а мне ты не верила ни на грош!
— Я верила, верила! — Харриет вдруг так сильно захотела переубедить его, что сама удивилась этому страстному желанию. Может быть, она верила все время, иначе доктор Дрю не вызвал бы у нее столько антагонизма.
— Неужто? — Его покровительственная улыбка оставалась ласковой еще мгновение, а потом глаза, обычно блестящие, внезапно потемнели, стали черными, серьезными и напряженными, как душное перед грозой ночное небо. Увидев эти глаза, опушенные по-женски густыми ресницами, Харриет ахнула. Он яростно впился ртом в ее губы, и, хотя девушка ожидала несколько другого, она ни капельки не сопротивлялась.
Филип Дрю несколько раз поцеловал ее, резко, беспощадно — словно в наказание. А потом со стоном, властно и жадно сжал Харриет в объятиях.
На этот раз поцелуй принес полное удовлетворение, и, когда Филип Дрю наконец поднял голову, у обоих был несколько ошеломленный вид, в особенности у Харриет.
— Думаешь, экономка доктора Паркса не рассердится на нас — за неприличное поведение? — спросила она.
— Напротив, полагаю, одобрит. Я уже сказал, для нее ты «та милая молодая леди из «Фалеза».
— Да, но… — Харриет залилась от шеи до лба нежным очаровательным румянцем, отчего ее глаза стали зеленее, а волосы казались живым золотом. — Хочешь сказать, что она опять ушла — зная о моем приходе — и оставила тебя готовить чай!