Заяц сделал удивленные глаза и говорит:
— Как, разве ты не знаешь, что завтра прилетит к нам большой ураган? И такой страшной силы, что все сметет на пути. Вот звери и привязывают себя к деревьям толстыми веревками. И я сейчас пойду домой, чтобы привязать зайчиху и зайчат, да и себя к самому толстому баобабу.
Гиена поверила зайцу, схватила зубами его за хвост. Она ведь глупа, так же как и жадна.
— Длинноухий! Сначала меня привяжи к баобабу, а не то я тебе хвост отъем.
Заяц притворно испугался (чтобы лучше одурачить гиену). Размотал свои веревки, велел стать гиене к баобабу и накрепко привязал ее. Сделал для верности три узла и ускакал.
А дома заяц велел зайчихе взять самые большие корзины, зайчатам дал кузовки и поспешил со своим семейством в манговую рощу гиены. Целый день прыгали зайчата под деревьями и собирали душистые манго. А заяц с зайчихой срывали с деревьев самые крупные и сочные плоды.
Три дня простояла гиена у баобаба и все ждала урагана. На исходе четвертого дня она поняла обман и упросила пальмовую мышь, что бежала мимо, перегрызть веревки, которыми заяц привязал ее к дереву. К ночи мышь перегрызла веревки, и гиена, несмотря на темноту, кинулась искать вероломного зайца. Она плевалась и голосила на весь лес, но найти зайца не смогла. Он оказался хитрым и предусмотрительным: набил нору плодами манго и носа из нее не показывал. Он слышал, как злобно кричала гиена, но усмехался и покуривал в безопасности свою трубочку.
Говорят, гиена и сейчас злится на зайца. И потому кидается на всех зайцев, которых встречает в лесу. Но у них ноги длинные и быстрые. Где гиене за ними угнаться.
Гиена гналась за дикой козочкой и не заметила, как ветер пригнал грозу. Козочку гиена не поймала, а промокла до самых костей. Зуб на зуб от холода не попадал, а спрятаться было негде. В такой ливень никакие деревья не укроют.
На счастье попалось на пути гиене жилище зайца.
— Заяц… — озябшим голосом проскулила гиена, — зая-яц…
Заяц высунул из норы нос и пошевелил усами.
— Это я, гиена, — запричитала та. — Я промокла и замерзла. Пусти меня погреться.
Заяц широко открыл дверь.
— Входи, гиена. Эка тебя промочило! Шкура-то насквозь мокрехонька.
— Мокрехонька! — всхлипнула гиена.
Заяц усадил ее к очагу, подбросил в огонь охапку хвороста и велел зайчихе принести горячего чая с манговым вареньем.
Гиена чай пьет, от удовольствия громко причмокивает, варенье манговое похваливает, а про себя думает: чтобы ты, заяц, провалился! Чтоб тебе пусто было! Ишь ты, как живешь! И у очага греешься, и варенье манговое уплетаешь. А тут маковой росинки с утра во рту не держала.