— Ты играешь с женщинами, как я вижу, — сказал Аянов.
— Ну, играю, и что же? Ты тоже играешь и обыгрываешь почти всегда, а я всегда проигрываю… Что же тут дурного?
— Да, Софья Николаевна красавица, да еще богатая невеста: женись, и конец всему.
— Да — и конец всему, и начало скуке! — задумчиво повторил Райский. — А я не хочу конца! Успокойся, за меня бы ее и не отдали!
— Тогда, по-моему, и ходить незачем. Ты просто — Дон Жуан!
— Да, Дон Жуан, пустой человек: так, что ли, по-вашему?
— А как же: что ж он, по-твоему?
— Ну так и Байрон, и Гете, и куча живописцев, скульпторов — всё были пустые люди…
— Да ты — Байрон или Гете, что ли?..
Райский с досадой отвернулся от него.
— Донжуанизм — то же в людском роде, что донкихотство: еще глубже; эта потребность еще прирожденнее… — сказал он.
— Коли потребность — так женись… я тебе говорю…
— Ах! — почти с отчаянием произнес Райский. — Ведь жениться можно один, два, три раза: ужели я не могу наслаждаться красотой так, как бы наслаждался красотой в статуе? Дон Жуан наслаждался прежде всего эстетически этой потребностью, но грубо; сын своего века, воспитания, нравов, он увлекался за пределы этого поклонения — вот и всё. Да что толковать с тобой!
— Коли не жениться, так незачем и ходить, — апатично повторил Аянов.
— А знаешь — ты отчасти прав. Прежде всего скажу, что мои увлечения всегда искренни и неумышленны, — это не волокитство — знай однажды навсегда. И когда мой идол хоть одной чертой подходит к идеалу, который фантазия сейчас создает мне из него, — у меня само собою доделается остальное, и тогда возникает идеал счастья, семейного…
— Вот видишь; ну так и женись… — заметил Аянов.
— Погоди, погоди: никогда ни один идеал не доживал до срока свадьбы: бледнел, падал, и я уходил охлажденный… Что фантазия создаст, то анализ разрушит, как карточный домик. Или сам идеал, не дождавшись охлаждения, уходил от меня…
— А все-таки каждый день сидеть с женщиной и болтать!.. — упрямо твердил Аянов, покачивая головой. — Ну о чем, например, ты будешь говорить хоть сегодня? Чего ты хочешь от нее, если ее за тебя не выдадут?
— И я тебя спрошу: чего ты хочешь от ее теток? Какие карты к тебе придут? Выиграешь ты или проиграешь? Разве ты ходишь с тем туда, чтоб выиграть все шестьдесят тысяч дохода? Ходишь поиграть — и выиграть что-нибудь…
— У меня никаких расчетов нет: я делаю это от… от… для удовольствия.
— От… от скуки — видишь, и я для удовольствия — и тоже без расчетов. А как я наслаждаюсь красотой, ты и твой Иван Петрович этого не поймете, не во гнев тебе и ему, — вот и всё. Ведь есть же одни, которые молятся страстно, а другие не знают этой потребности, и…