— С вами, — повторил Тушин, — у меня есть поручение к вам.
— От кого? От старухи?
— От какой старухи?
— От Бережковой! От какой!
— Нет.
— Так от Веры? — почти с испугом спросил он.
— От Веры Васильевны, хотите вы сказать?
— Ну, пожалуй, Васильевны. Что она, здорова ли? что велела передать мне?..
Тушин молча подал ему записку. Марк пробежал ее глазами, сунул небрежно в карман пальто, потом снял фуражку и начал пальцами драть голову, одолевая не то неловкость своего положения перед Тушиным, не то ощущение боли, огорчения или злой досады.
— Вы… всё знаете? — спросил он.
— Позвольте не отвечать на этот вопрос, а спросить вас: скажете вы что-нибудь в ответ?
«Стану я тебе давать ответ! — подумал Марк, — не дам!»
— Ничего не скажу, — холодно отвечал он вслух.
— Но исполните, конечно, ее просьбу: не тревожить ее больше, не напоминать о себе… не писать, не посещать этих мест…
— Вам что за дело? Вы объявлены ее женихом, что спрашиваете?..
— Для этого не нужно быть женихом, а просто другом, чтоб исполнить поручение.
— Если буду писать и посещать — тогда что? — запальчиво заговорил Волохов, как будто напрашиваясь на дерзость.
— Не знаю, как примет это Вера Васильевна. Если опять даст мне новое поручение, я опять сделаю, что ей будет нужно.
— Какой вы послушный и почтительный друг! — сказал с злой иронией Марк.
Тушин поглядел на него с минуту серьезно.
— Да, вы правы: я такой друг ей… Не забывайте, господин Волохов, — прибавил он, — что вы говорите не с Тушиным теперь, а с женщиной. Я стал в ее положение и не выйду из него, что бы вы ни сказали. Я думал, что и для вас довольно ее желания, чтобы вы не беспокоили ее больше. Она только что поправляется от серьезной болезни…
Марк молча ходил взад и вперед по лужайке и, при последних словах, подошел к Тушину.
— Что с ней было? — спросил он почти мягко.
Тушин молчал.
— Извините меня, я горячусь: знаю, что это глупо! Но ведь вы видите, что и я — как в горячке.
— Очень жалею; стало быть, вам самим нужен покой… Вы дадите какой-нибудь ответ на эту записку?
Марку не хотелось отвечать ему.
— Я сам отвечу, напишу…
— Она положительно отказывается от этого — и я могу дать вам слово, что она не может поступить иначе… Она больна — и ее здоровье требует покоя, а покой явится, когда вы не будете напоминать о себе. Я передаю, что мне сказано, и говорю то, что видел сам…
— Послушайте, вы ей желаете добра? — начал Волохов.
— Конечно.
— Вы видите, что она меня любит, она вам сказала…
— Нет, этого я не вижу, и она мне не говорила о любви, а дала вот эту записку и просила подтвердить, что она не может и не желает более видеться с вами и получать писем.