Первая — саквояж. Никт сразу догадался, что он принадлежит Сайлесу — старый и очень красивый, черной кожи, с черной ручкой и латунными застежками. С таким саквояжем мог ходить викторианский врач или гробовщик, у которого с собой должны быть все инструменты, необходимые для его ремесла. Никт попытался заглянуть внутрь, но саквояж был заперт на замок. Попробовал поднять — нет, слишком тяжелый.
Это была первая новость.
Вторая сидела на скамейке у часовни.
— Никт, — сказал Сайлес, — это мисс Лупеску.
Наружность мисс Лупеску нельзя было назвать приятной: кислая мина, седые волосы (хотя сухощавое лицо казалось не таким уж старым), кривоватые зубы. Мисс Лупеску была в просторном макинтоше и мужском галстуке.
— Здравствуйте, мисс Лупеску, — сказал Никт.
Мисс Лупеску ничего не ответила, только втянула носом воздух. Потом сказала Сайлесу:
— Так. Значит, это он.
Она встала и обошла вокруг Никта, раздувая ноздри, словно обнюхивая его. Остановилась и сказала:
— Будешь являться ко мне утром и вечером. Я сняла комнату вон в том доме. — Она указала на еле видневшуюся над деревьями крышу. — Все время буду проводить на кладбище. Я приехала как историк, изучаю историю старых захоронений. Ты все понял, мальчик? Гата?[3]
— Никт. Я Никт, а не мальчик.
— Сокращенно от «Никто». Глупое имя. Уменьшительно-ласкательное. Мне оно не нравится. Я буду называть тебя мальчиком. А ты меня — мисс Лупеску.
Никт умоляюще посмотрел на Сайлеса, но не нашел в его лице сочувствия. Опекун поднял саквояж и сказал:
— Я отдаю тебя в хорошие руки. Не сомневаюсь, что вы с мисс Лупеску поладите.
— Не поладим! Она гадкая!
— Так говорить очень невежливо, — сказал Сайлес. — Полагаю, тебе следует извиниться. Ты согласен?
Никт был совсем не согласен, но Сайлес стоял перед ним с черным саквояжем и собирался уехать непонятно на сколько…
— Извините, мисс Лупеску.
Сначала она ничего не ответила, только опять повела носом. Потом сказала:
— Мальчик, я приехала к тебе издалека. Надеюсь, ты того стоишь.
Поскольку обнять Сайлеса было бы немыслимо, Никт на прощанье протянул ему руку. Сайлес наклонился и осторожно пожал ее. Чумазая детская ручонка полностью скрылась в огромной бледной ладони.
Без труда подняв тяжелый саквояж, Сайлес ушел по дорожке к воротам кладбища.
— Сайлес уехал! — пожаловался Никт родителям.
— Приедет, малыш, — подбодрил его мистер Оуэнс, — куда ж он денется. Не переживай!
— Когда ты только родился, он пообещал, что если ему случится уехать, он найдет себе замену. Чтобы кто-то носил тебе еду, смотрел за тобой. Так и вышло, он нас не подвел, — добавила миссис Оуэнс.