— Ага, — сказал Оуэнс. — Вот и родичи дитяти, которые жаждут вновь прижать его к любящей груди. Оставьте младенца в покое! — добавил он, видя, что миссис Оуэнс обвила ребенка бесплотными руками и гладит по голове.
— Ох, не похож он ни на чьего родича! — проговорила она.
Человек в черном плаще устал трясти ворота и подошел к боковой калитке. Та оказалась тоже тщательно заперта. В прошлом году на кладбище был случай вандализма, и городской совет принял меры.
— Пойдемте, сударыня. Оставьте его, сделайте любезность!
Вдруг мистер Оуэнс раскрыл рот и замолчал. Он увидел привидение.
Казалось бы — и если вам тоже так кажется, вы совершенно правы, — призрак не должен был так уж изумить мистера Оуэнса. Ведь и он сам и миссис Оуэнс покоились с миром уже несколько сотен лет и всё это время имели дело лишь с себе подобными — то бишь с мертвыми. Однако это привидение совсем не походило на обитателей кладбища — странно дрожащее, серое, как экран телевизора, когда тот «рябит». Его паника волнами захлестывала все вокруг, включая самих Оуэнсов. На самом деле призраков было три: два контура покрупнее, один поменьше, но четко виднелась лишь одна фигура.
— Мой сын! Он хочет убить моего сына!
Что-то загремело. Мужчина поволок тяжелую металлическую урну через дорогу, к ограде кладбища.
— Защитите моего ребенка! — взмолился призрак, и миссис Оуэнс решила, что это женщина. Мать, конечно же.
— Что он с вами сделал? — спросила миссис Оуэнс, хотя не была уверена, слышит ли та ее. Только что скончалась, бедняжка! Куда легче отходить тихо, чтобы потом проснуться там, где тебя похоронили, смириться со смертью, увидеть своих соседей. А это существо состояло из одного только страха за ребенка. Страх, словно крик, звенел в ушах Оуэнсов и привлекал внимание остальных здешних обитателей. Бледные фигуры потянулись к ним со всего кладбища.
— Кто ты? — обратился к призраку Гай Помпей. Ветер и дождь давно превратили его надгробный камень в простой валун. Две тысячи лет назад Гай Помпей попросил, чтобы его тело не отсылали в Рим, а похоронили на холме у мраморного храма. Теперь, как один из старейших покойников на кладбище, он очень ревностно относился к своим обязанностям. — Твое тело покоится здесь, женщина?
— Да нет же! Вы посмотрите, она только что умерла! — Миссис Оуэнс одной рукой обняла женскую фигуру и принялась ее тихо увещевать.
От высокой стены между кладбищем и улицей донесся стук, а потом грохот. Урна покатилась. На краю ограды, на фоне размытых туманом фонарей возник темный мужской силуэт. Мужчина ненадолго замер, а потом спустился по стене, цепляясь руками и болтая ногами. За несколько футов до земли он разжал руки и спрыгнул.