— Но, милочка, — обратилась миссис Оуэнс к фигуре. Из трех осталась уже одна. — Он живой. Мы — нет. Как вы себе это представляете…
Ребенок озадаченно смотрел на обеих. Потянулся сначала к одной, потом к другой, но схватил только воздух. Призрак его матери быстро таял.
— Да, — произнесла миссис Оуэнс в ответ на слова, которые слышала только она одна. — Да, если это возможно. — Она повернулась к стоявшему рядом мужчине.
— А ты, Оуэнс? Станешь ли ты отцом этому малышу?
— Я… отцом? — наморщил лоб Оуэнс.
— У нас ведь не было детей. А его мать просит, чтобы мы его защитили. Ты согласен?
Человек в черном плаще выбрался из зарослей среди старых оббитых надгробий и осторожно пошел вперед, но спугнул сову, и она бесшумно улетела прочь.
Человек увидел ребенка, и глаза его загорелись торжеством.
Оуэнс знал, что думает его жена, когда говорит таким тоном. Не зря же они были вместе (до гробовой доски и после) добрых двести пятьдесят лет.
— Вы твердо уверены, что хотите этого, миссис Оуэнс? Без всяких сомнений?
— Уверена, как ни в чем и никогда!
— Тогда я согласен. Если вы решили стать ему матерью, я буду отцом.
— Слышали? — Миссис Оуэнс повернулась к мерцавшей фигуре, от которой остались лишь смутные очертания, похожие на отблеск зарницы. Фигура сказала еще что-то, слышное только миссис Оуэнс, и исчезла.
— Больше мы ее не увидим, — сказал мистер Оуэнс. — В следующий раз она проснется на своем кладбище или там, куда направляется.
Миссис Оуэнс нагнулась и протянула к малышу руки.
— Иди сюда! — ласково позвала она. — Иди к мамочке!
Человек по имени Джек уже шел к ним, держа в руке нож. Вдруг ему показалось, будто ребенка окутал завиток тумана, и мальчик исчез. Остались только сырой туман да качающаяся трава.
Джек моргнул и потянул носом воздух. Что-то случилось, но он не мог понять, что. Из глубины его глотки вырвалось злобное ворчание хищника, упустившего добычу.
— Эй! — крикнул человек по имени Джек. Может, ребенок спрятался за кустом? Голос был мрачным, грубым и каким-то странным, словно мужчина не привык говорить.
Кладбище не раскрывало своих секретов.
— Эй! — снова позвал он, надеясь, что ребенок хныкнет, залепечет или хотя бы шевельнется. К его удивлению, в ответ прозвучал бархатистый голос:
— Вам помочь?
Человек по имени Джек был высокого роста. Этот — еще выше. Джек был весь в черном. Одежда этого — еще чернее. Всем, кто замечал Джека за делом — а он не любил, когда его замечали, — становилось страшно, тревожно или как-то не по себе. Но когда Джек посмотрел на незнакомца, ему самому стало не по себе.