— Почему он гоняется за нами? — спросила Кармен. — Если бы мы это знали… Я хочу сказать, чего он хочет этим достичь?
— Думаю, падение из окна второго этажа имеет к этому отношение, — вздохнул Уэйн. — Возможно, он делает то, что велит ему индеец, на которого он работает. Скорее всего… Из сказанного Скалленом следует, что в первую очередь нам надо опасаться индейца. Я долго думал об этом. Когда я сидел за столом Нельсона, он ни до чего не дотронулся, а вот отпечатков пальцев Ричи Никса в кабинете — хоть отбавляй! Мы считаем, что Ричи Никс исчадие ада, тогда что думать про Армана, какие дела натворил он?
— Разве можно уединиться, когда в доме двое мужчин, — посетовала Донна.
В розовом халате она сидела на краю кровати, держа в руках черные колготки. Ногти у нее на пальцах были покрыты рыже-красным лаком.
Стоя в дверях, Арман наблюдал за ней.
На застеленной фиолетово-желтым покрывалом кровати Донны примостились меховые игрушки, над изголовьем висела картина — цветной портрет Элвиса Пресли на черном бархате. Арман точно знал, кто это, так как у Донны имелась полка с пластинками Элвиса Пресли, Элвис Пресли — кукла в спортивном костюме, а на кухне тарелки с его портретом. Доедаешь рубленый бифштекс и видишь, как на тебя пялится Элвис Пресли…
— Хочешь уединиться, закрой дверь. Но я думаю, ты этого не хочешь. — В том месте, где распахнулся халат, виднелись молочно-белые ляжки Донны. — Знаешь, о чем еще я думаю? Думаю, под халатом у тебя ничего нет.
— Так я как раз и хочу одеться, если ты не возражаешь, — парировала Донна. — Ты что, все еще хочешь есть?
— Пока нет. Может, позже захочу.
— Мне нравится, когда мужчина ест с удовольствием. Ричи не из таких.
Она задрала ногу на край кровати, собираясь натянуть колготки. Теперь он видел не только ее ляжки, но и темную полоску между ними.
— Ты одеваешься уже два часа. Думаю, ты дожидалась, пока Ричи уйдет.
Прежде чем поднять на него глаза, Донна натянула колготки.
— А если Дик что-то забыл и вернется? Тебе не поздоровится, — игриво сказала она.
Ну ты подумай! Дик… Арман едва сдержал улыбку.
— Ну и что он мне сделает, застрелит? — Арман вошел в комнату и подошел к кровати.
Донна, вытянув молочно-белую шею, подняла к нему лицо. Глаза без очков казались близорукими и беззащитными, золотисто-рыжая копна волос, густо покрытых лаком, сияла на свету.
— Должно быть, тебе нравятся парни, которые стреляют в людей, парни с пушками. У меня тоже есть пушка. Хочешь, покажу?
— А что, у меня есть выбор? — хихикнула Донна. Потом он услышал ее вздох и увидел, как ее плечи на секунду поникли, когда она сказала: — Что ж, разве я могу сопротивляться, ты намного сильнее меня. — Затем она сняла халат, стянула колготки и бросила на пол. Откинувшись на цветастое покрывало, она подняла на него беззащитные близорукие глаза и добавила: — Думаю, ты можешь делать со мной все, что захочешь, и я никакими силами не смогу тебя остановить. Выключить свет или пусть горит?