— Гномы все на одно лицо, — заявил большой демократ и самый толерантный из моих друзей. Он вынул фотографию сына с подружкой.
— На, работай, копия Ванессы Мэй, — заявил он, ткнув пальцем в блондинку с неуловимо азиатским разрезом глаз.
— Кто такая Ванесса Мэй? — удивился я.
— Не бери в голову. Её все знают. Китаянка с рекламы… чего-то. Сын так всегда говорит по подружку, — запутался Лёха.
— Да, гномиха, наверняка, и не помнит, какой образ себе сотворила в последний раз, — успокоил я сам себя.
— Ты уверен, что бабке-гномихе двести лет? Может быть ей столько лет, на сколько она выглядит?
— Не надо меня пугать. Она сейчас выглядит на две тысячи лет, — нервно засмеялся я.
— Дружище, ты совсем плох. Тебе надо немного отдохнуть, — Лёхе, явно, не понравился мой смех.
— Сегодня я сделаю гномихе лицо. Тогда её можно будет разбудить, и я отосплюсь.
* * *
Разбудив гномиху, я покормил её в очередной раз и ушел спать. Соснуть удалось часов семь. Троица боевых гномов, не найдя Бегум, добралась до своей территории.
Там никто ничего о бегстве магички не слышал. Через два дня дядя-посол ломился в ворота Роззе. Хард сдерживал его напор столько, сколько мог. В конце концов, рассказал о несчастье и успешном излечении гномихи. К этому времени разбудили меня.
— Где моя Бегум? — заревел дипломат, как раненый слон.
— Дядя, нельзя ли потише, — строго поставила на место дядю гномиха.
— Что они с тобой сделали?!
— Дайте же, наконец, мне зеркало! — взвизгнула магичка. Ферокс подала, давно лежащее на столе, зеркало.
— Аа-а-а! — затянула гномиха бесконечно длинную и высокую ноту. Какой всё-таки пронзительный и противный голос у этих гномов! Отключилась, наконец. Потеряла сознание.
— Всё восстановится завтра, — попытался я успокоить «дядю».
— Ты это сделал специально! Это страшное оскорбление для всей семьи! Бегум стала копией, изгнанной из страны, преступницы и злодейки, принцессы Диню. Я уничтожу вас всех, весь ваш род, всех ваших друзей и знакомых!
— Остановись, пока ты не сказал слова «клянусь», — резко прервал я посла. Посол запыхтел.
— У тебя есть портрет Бегум? — сообразил я.
— Нет. Но я могу послать за ним.
— Это не годится. Ждать два-три дня. Если завтра Бегум не вернется к прежнему облику, то я, с помощью твоих советов, исправлю свою ошибку, — успокоил я посла гномов.
* * *
Помогала советами мне сама гномиха. Пытка продолжалась весь день.
— Кожа недостаточно бела.
— Это естественный цвет родной кожи.
— Мы будем спорить? Или проще сделать правильно?
— Так не чересчур белая?
— Разрез глаз…
— Вот так?
— Нет.
— Может так?