— Я иду первым. Ты страхуешь сзади. Ничему не удивляйся, у меня осталось немного магии, и часть команды я попробую убить тихо-тихо, — предупредил Павел эльфа. Метод убийства Павел продумал давно. Самым экономным, казалось, было разорвать нерв сердечной мышцы. Но для этого следовало «увидеть» сердце, что означало потерять вдвое больше магии. Второе очевидное решение — закупорка сонной артерии давало экономию на «диагностике», но потери на физическом воздействии были существенно больше. Решение Павел нашел на стыке магии и биологии. В океане водились ядовитые моллюски, ничтожная капелька яда которых вызывала паралич. Даже поверхностная рана была опасна для жизни, если вовремя не отсосать яд. Павел уже затратил двенадцатую часть своего запаса, когда проводил испытание на зловредной псине охранника. Резерва осталось еще на одиннадцать попыток, и ни одна из них не должна была пропасть даром. Негров на корме оказалось неожиданно много. К команде на ночь напросились рабыни, всегда любящие развлечения. С одной стороны, это облегчало задачу, пьянка-гулянка только что закончилась, и храп заглушал шаги Павла. С другой стороны, две дюжины негров Павлу никак не одолеть.
— Приготовь свою шпагу. Похоже, что ты был прав — сегодня наша очередь умирать, — прошептал Павел эльфу.
Мове, казалось, стал даже выше ростом. Его глаза загорелись, а движения стали ловкими, скользящими. «Прямо-таки, леопард», — усмехнулся Павел.
И рабыни, и моряки-негры были одинаково опасны. Пожалуй, первые даже опаснее, они ничем не уступали своим кавалерам в силе, а яростью превосходили.
Павел направил свой первый заряд яда в голову первой, попавшейся ему на пути, огромной и безобразной негритянке, способной одним ударом убить такого худышку, как он. Её не убило, даже парализовало как-то частично. Бабища открыла свои черные глаза, и, сверкая белками, с ненавистью уставилась в лицо Павла. В утренних сумерках ему казалось, что белки глаз почернели, это лопались сосуды. Кровавые черные слезы покатились по щекам женщины. Павел почувствовал её чудовищную боль. Он магически потянулся к негритянке, что прервать её мучения, не считаясь с потерями, не жалея ни о чем, а «прикоснувшись», получил в ответ мощный заряд магии, на порядок больший его мизерного запаса. Павел застыл в изумлении на несколько секунд. Он нашел взглядом следующую крупную рабыню и повторил нападение. На этот раз Павел сразу же «присосался» к негритянке, и магическая энергия вливалась в него не короткое мгновение, а несколько секунд. С большим сожалением он прервал мучения женщины, «магическая жажда» даже спустя долгие десять лет была нестерпима.