Если немец подтвердит все то, что говорил Юле, Григоренко прямо скажет ему, что может помочь связаться с нужными людьми. Сделает он это при условии, что Вальтер своей рукой напишет по-немецки и по-русски, что хочет связаться с советскими патриотами, чтобы участвовать в борьбе против Гитлера. Григоренко не скроет, что это необходимо как гарантия от провокации. Получив такой документ, Григоренко скажет немцу, что вскоре на аэродроме к нему обратится человек с паролем; “Не хотите ли купить новые сапоги?” Вальтер должен ответить: “Спасибо, но я сапогами обеспечен”. И в дальнейшем Вальтер будет получать указания от этого человека. Если же Вальтер откажется писать расписку, Григоренко должен быстро уходить, соблюдая всю необходимую конспирацию…
Григоренко согласился с планом, но очень боялся, что Шрагин будет возмущен их самостоятельными действиями.
— Я все беру на себя, — успокоил его Федорчук и подтолкнул к двери.
Прошло уже гораздо больше часа, а Вальтер все еще стоял около кинотеатра. Юля издали показала его Григоренко и вернулась домой.
Григоренко остановился в двух шагах от немца и бесцеремонно смотрел на него, как это делают люди, встретив давно знакомого, но еще не уверенные в том, что не ошиблись. Вальтер заметил, его рассматривает какой-то парень, и сначала отвернулся. Через минуту он оглянулся — парень все еще смотрел на него, но теперь приветливо улыбался. Вальтер тоже улыбнулся, и тогда Григоренко подошел к нему.
— Вас, случайно, зовут не Вальтер? — спросил Григоренко.
— Да, Вальтер, — удивленно ответил немец.
— Вот так встреча! — воскликнул Григоренко. — А вы меня не помните?
— Извините, нет, — ответил Вальтер, удивленно глядя в лицо Григоренко.
— Ай, нехорошо, — укоризненно покачал головой Григоренко. — Я же вместе с вами работал на аэродроме в Великих Луках, вы были механиком от “Дерулюфта”, а я слесарем в мастерских. Впрочем, тогда я еще был не слесарем, а всего только учеником слесаря. Костя меня звать.
— Не может быть! — тихо произнес Вальтер. Григоренко видел, что он волнуется.
— Что значит — не может быть? — рассмеялся Григоренко. — Тогда, значит, я вру?
— Нет, нет, что вы, — торопливо говорил Вальтер. — Но это так неожиданно. Да, да, я работал там и имел там много друзей… — Вальтер весь сжался, предчувствуя, что наступает момент, которого он так ждал, но он постарался взять себя в руки и сказал спокойно: — Но вас, извините, не помню. Я помню, например, Григория Осокина.
— Гришку! Ну как же! А Петрова помните? — наобум спросил Григоренко, рассчитывая только на популярность этой фамилии.