– По-твоему, из меня может выйти хороший критик?
– Не знаю, хороший ли. Но критиком ты стать можешь. Всегда найдутся люди, которые помогут тебе, а ты будешь помогать своим.
– Кому это – своим?
– Тем, с кем ты водишься.
– Ах, этим. У них есть свои критики.
– Вовсе не обязательно критиковать книги, – сказал я. – Существуют ведь картины, пьесы, балет, кино…
– Это звучит очень заманчиво, Хем. От души благодарю тебя. Это так увлекательно. И потом, ведь это тоже творчество.
– Творческая сторона, вероятно, несколько переоценивается. В конце концов, бог сотворил мир всего за шесть дней, а на седьмой отдыхал.
– И ведь ничто не помешает мне одновременно заниматься творческой работой.
– Ничто на свете. Разве что требования, которые ты будешь предъявлять в своих критических статьях, окажутся слишком большими для тебя самого.
– Они и будут большими. Можешь не сомневаться.
– Я и не сомневаюсь.
Передо мной уже был критик, и я спросил, не хочет ли он выпить, и он согласился.
– Хем! – сказал он, и я понял, что теперь со мной говорит критик, так как в разговоре они ставят имя собеседника в начале предложения, а не в конце. – Должен сказать, я нахожу твои рассказы немного суховатыми.
– Очень жаль.
– Хем, они слишком худосочны, слишком ощипаны.
– Это нехорошо.
– Хем, они слишком сухи, худосочны, слишком ощипаны, слишком жилисты.
Я виновато нащупал в кармане кроличью лапку.
– Я постараюсь подкормить их немного.
– Но только смотри, чтобы они не разжирели.
– Хэл, – сказал я, пробуя говорить, как критики. – Я постараюсь не допустить этого.
– Рад, что наши мнения сходятся, – сказал он великодушно.
– Но ты не забудешь, что сюда нельзя приходить, когда я работаю?
– Разумеется, Хем. Теперь у меня будет свое кафе.
– Ты очень любезен.
– Стараюсь, – сказал он.
Было бы интересно и поучительно, если бы этот молодой человек стал известным критиком, но он им не стал, хотя я некоторое время на это очень надеялся.
Я не думал, что он может прийти уже на следующий день, но рисковать не хотел и решил один день не ходить в «Клозери». Поэтому на следующее утро я проснулся пораньше, прокипятил соски и бутылочки, приготовил молочную смесь, разлил ее по бутылочкам, дал одну мистеру Бамби и уселся работать за обеденным столом, пока все, кроме него, Ф. Киса – нашего кота – и меня, еще спали. Оба они вели себя тихо, и их общество было приятно, и мне работалось как никогда. В те дни можно было обойтись без чего угодно – даже без кроличьей лапки, но было приятно чувствовать ее в кармане.
В кафе «Купол» с Пасхиным
Вечер был чудесный, я весь день напряженно работал и теперь вышел из нашей квартиры над лесопилкой, прошел через двор, мимо штабелей досок и бревен, захлопнул за собой калитку, перешел улицу, вошел в заднюю дверь булочной, где так вкусно пахло свежеиспеченным хлебом, и вышел на бульвар Монпарнас. В булочной горел свет, смеркалось, и я пошел по темнеющей улице и задержался на открытой террасе ресторана «Тулузский негр», где наши салфетки в красную и белую клетку, продетые в деревянные кольца, лежали на специальном столике. Я прочитал лиловое меню, отпечатанное на мимеографе, и увидел, что plat du jour