"Дура набитая", — повторяла про себя.
— Зачем ты пришла? — наконец, мрачно протянул Люциан. — Ты не хочешь меня, — констатировал он.
— Нет, то есть да — я хочу, — пролепетала девушка. — Просто…немного…боюсь.
Его глаза еще минуту назад злые и холодные, неожиданно нежно скользнули по ее лицу. Поймали взгляд. Он ласкал Лили, не касаясь, только смотрел так, что источаемое его взором пламя разливалось у нее под кожей.
— Пожалуйста, — жалобно захныкала девушка. — Пожалуйста, возьми меня. Сейчас.
Не удостаивая ответом мольбу, он переместился к изножью кровати. Потянул ее к себе за лодыжки, разводя ноги в стороны. Склонился над ней, коснулся языком живота. Гладил бедра. Сладкий трепет овладел ею, опалил огнем, прогнал остатки страха.
Когда его губы притронулись к нежным складкам ее плоти, Лилиан застонала. Он поднял голову, торжествующе усмехаясь.
— Жарко, Лили?
— Да, — сумела выдохнуть она.
— Тебе еще страшно?
— Нет, нет, нет, — воскликнула девушка, выгибаясь ему навстречу.
— Тогда, полагаю, у меня получиться быть хозяином своих слов.
Лилиан уловила намек на облегчение в его голосе.
Он целовал и покусывал, дразнил и погружался языком, пока горячая волна экстаза не омыла тело Лилиан. Не дожидаясь пока затихнут стоны, Люциан вторгся в нее. Замер.
— Ты принимаешь меня, Лилиан? — хриплым от вожделения голосом спросил он. — Принимаешь?
— Да, о да, — не менее страстно ответила девушка, подаваясь ему навстречу и впиваясь пальцами в плечи.
— Скажи мне, — требовал он.
— Я принимаю тебя, Л… — любовник поцелуем заглушил звук имени на ее устах.
Огонь окутал их, сжигая и вознося пеплом к небесам, откуда тот спадал, кружась и вновь становясь ими — мужчиной и женщиной. Новый порыв пламени охватывал Люциана: он владел Лилиан, упиваясь ее покорностью, страстным приветствием и откликом на его ласки. Удовлетворение накрыло их, как лава извергшегося вулкана.
— Странно, Лили, — пробормотал он, переводя дыхание и накручивая на палец ее локоны. — Мне всегда приходиться сперва ублажить тебя. Ты ужасная эгоистка, глика му*.
Покраснев, девушка спрятала лицо в подушках. В молчании прошло довольно много времени. Лилиан так хотелось, чтоб он первым нарушил тишину. Сказал ей что-нибудь еще в своей небрежно-чувственной манере. Но мистер Лайт безмолвствовал.
— Люциан, — не оборачиваясь, сказала она. — Уже так поздно — мне, наверное, надо домой.
— Водитель отвезет тебя, когда будешь готова, — сухо ответил он.
— Моя одежда… — растеряно оглянулась на него Лилиан.
Он поднялся, почти отталкивая ее от себя. Недовольство сквозило в его жестах.