— Вскоре, — склоняясь, прошептал он, — твое сердечко будет биться для меня и только для меня, прелестная Лилит.
Горячий поцелуй опалил губы девушки, его пальцы поглаживали твердеющий сосок, а бедра плавно покачивались из стороны в сторону, вытесняя боль зарождающимся наслаждением. Люцифер не спешил — все время мира было к его услугам. Он целовал Лилит до тех пор, пока не почувствовал, как она подчиняется ему, как ее тело обволакивает его жарким бархатом, как в груди ее нарождается стон. Тут же он перенесся в потайной грот на склоне высокой Дикты, где никто не смог бы их потревожить. Там он любил ее нежно и неистово, ласково и исступленно, ненасытно и неторопливо. А когда Люцифер закончил с ней, глаза Лилит светились страстью для него и только для него.
Даже сейчас, после стольких канувших в Лету веков, он помнил ее глаза. Сапфиры, что казались почти фиолетовыми от затемнявшего их желания. Подобных глаз он не видал с тех пор. Подобной радости обладания он не испытывал со всеми своими многочисленными возлюбленными после нее.
Вместе они провели какое-то время, а потом…потом началась вся эта заваруха с разделом мира. Зевс — триумфатор Зевс — был неимоверно зол на него. Люцифер все гадал, неужели его громовержцу-брату уж так необходима была его помощь, что отказ вызвал у него такую ярость. Такую жажду мести. Новоявленный царь богов лишил Люцифера права выбора, привязав его к простофиле Аиду. А тот избрал Преисподнюю.
И пришлось Люциферу, так полюбившему землю с ее неизведанными еще тайнами, спускаться в подземный мир. Прогуливаться по унылым, поросшим блеклыми асфоделиями полям или слушать крики проклятых, обреченных на вечные муки душ.
Проходило время. Неспешно, неумолимо. Дни складывались в годы, годы становились веками, века — тысячелетиями. Мир менялся. Мир рос. Человечество из робкого несмышленыша превратилось во властного Хозяина. Его вера претерпевала изменения. Старые боги забывались, теряли силу, лишаясь почитания и благоговейного страха. Приходили Новые, подхватывая эстафету. Открыв Портал в Переходе меж реальностями Старые покидали эту землю. Отправлялись в Забвение.
Такая судьба должна была бы постичь и жителей Олимпа. Но в своей жажде величия и власти, они пропустили момент, когда могли бы достойно уйти. Их могущество иссякало медленно, но верно. Они цеплялись за мир, кочуя меж народами. Надеясь, все еще надеясь… Когда же стало очевидно, что им не вернуть и капли былого преклонения, они ушли-таки в Переход. Но судьба-плутовка сыграла злую шутку с детьми Крона — они застряли там. И коллективной их силы не хватало для открытия Портала. Теперь их удел — заточение, негодование, уныние.