Внезапно распахнулась дверь, ударившись о стену. Послышался звук отваливающейся штукатурки. Ее обхватили чьи-то руки. Она не сопротивлялась, но мгновение спустя узнав Люциана, из последних сил рванулась из его объятий. Он выпустил ее.
— Не прикасайся ко мне! Никогда больше не прикасайся ко мне, животное! — закричала она.
— Лилиан… — Люциан сделал в ее сторону пару шагов.
— Не подходи! Я не верила, не хотела верить! Боже…
— С каких это пор ты стала верить в Бога? — издевательски бросил он. — Иди ко Мне, детка. Я утолю все твои страхи и желания.
Лилиан не отреагировала. Догадки и вся ситуация предстали перед глазами собранной, наконец-то, картинкой-пазлом.
— Ты… ты чудовище, — прошептала она. — Ты упиваешься болью, страданием, кровь и тьма — то, чем ты наслаждаешься.
— Не только, сладкая. Еще и ты доставляешь мне удовольствие. Ты не можешь противиться мне, и я докажу тебе это.
Вмиг он оказался рядом с ней и схватил за плечи.
— Не трогай меня! — заорала она, пытаясь отодвинуть его от себя, вырваться. Но он еще крепче прижал ее к себе и на ухо прошептал:
— Ты подписалась, единожды приняв меня. Ты подписывалась всякий раз, когда стонала подо мной. И сейчас я заставлю тебя просить, молить и плакать от желания.
— Ни за что! ФБР займется тобой! — едко выплюнула она.
— Так вот откуда эта папка с документами, — он усмехнулся. — Сладкая, ФБР будет гореть синим пламенем, стоит мне подумать о нем… чуть хуже.
— А Ифер Лайт? Что ты с ним сделал?
— С этой мразью? — Люциан сплюнул, — Покоятся на дне мексиканского залива его бренные останки, а душа, как и положено, у меня. Дома. В Аду.
Его улыбка была поистине жуткой.
— Неужели ты печалишься о судьбе наркобарона? — продолжил он, — Признаться, я давно его ждал. Я просто избавил общество от этой твари чуть раньше. Могла бы хоть изобразить благодарность, — притворно грустно проворчал Люциан.
— Люцифер…
— О да! А ты ожидала чудище с рогами и копытами, глика му? Если конечно хочешь, я изображу их. Однако они помешают нам в некоторых позах, что я хочу тебе показать. Но зови меня Люцианом, пайди. Мне так нравится, как звучит это имя из твоих уст.
Лилиан снова попыталась вырваться.
Он прижал ее к стене, зажав железной хваткой руки у нее над головой. Его глаза — такие знакомые, такие родные — сейчас были бездонными черными дырами на нечеловечески прекрасном лице.
"Господи Иисусе", — прошептала бы она, если б верила.
Во взгляде Лилиан страх смешался с яростью.
— У тебя сейчас такое выражения лица, — выдохнул он в ее губы, — демон меня побери, как я жил без этого…