— Ариас замешкался на Ближнем Востоке, Повелитель, — сообщил Пелифор, — и просил снисхождения за вероятное опоздание. Дела…
— Уже завершены, — сказал подходящий к ним светловолосый мужчина, торопливо прячущий что-то в кармане брюк. Поклон Люциферу, потом Лилиан. — Простите, Повелитель, Кирия*.
— Этим четверым Вы можете доверять как мне, миз Карвер, — сказал Люциан.
Мужчины опять поклонились. Она же смогла только кивнуть и изобразить губами нечто отдаленно напоминающее улыбку.
После Люциан отвел ее к уставленному блюдами столу в гостиной, но изысканные закуски не прельстили девушку. Тогда он направился на террасу.
— Глоток воздуха заставит твои побледневшие щечки оживиться.
— Не каждый день выпадает удача узреть Голод, Войну, Смерть и…
— Чуму, — подсказал Ифер.
— Ага, и Чуму.
— Сладкая, ты видела только их мирские оболочки. Уж каковы они в действии!
Лилиан вздрогнула от внезапно пронзившей мозг мысли.
— А ты?
Его пальцы погладили ее скулу, задержались у губ и крепко взялись за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
— Тебе, Лили, я клянусь показывать только это обличие. Если ты не будешь делать глупостей.
Она кивнула, пытаясь представить, что прячет любовник под своей идеальной внешностью. Очевидно, картинки отразились в ее лице, потому что его глаза потемнели.
— Погуляй-ка немного, Лили, — убирая руку, пробормотал Люциан.
Не слушая возражений, он повернулся спиной и скрылся в доме. Лилиан послушно прошлась по террасе, наслаждаясь насыщенным ароматом приближающейся осени.
Блаженное одиночество было бесцеремонно прервано женским голосом:
— Так значит, ты и есть та маленькая смертная, ради которой мой Князь позабыл Ад?
Лилиан покоробило это "мой". Она вздернула подбородок, чтобы казаться еще выше откровенно разглядывающей ее… Демоницы? Или кем там была эта чувственно-красивая пышнотелая блондинка.
— Молчишь? Правильно: смертным не дозволено открывать рот без позволения господ.
— Кто вы такая, чтоб так со мной разговаривать? — спохватилась Лилиан Карвер.
Женщина подошла ближе, окутывая Лили густым ароматом восточных пряностей и хвои. От запахов и пульсирующей вокруг незнакомки силы у девушки слегка закружилась голова.
— Когда-то тебе подобные ежеминутно молились мне, прося снисхождения и содействия в любовных делах.
— Афро…
— Ха! — дребезжащий хохот заглушил Лилиан. — Этой ли соплячке со мной тягаться?! Когда на Олимпе восседал Уран — дед Люцифера, я — Великая Мать Кибела — повелевала всеми смертными женами.
Лили на миг опешила, но тут же нашлась, как уколоть нахалку.
— Тот, чье настоящее серее сумерек, кичиться великим прошлым.