— Лиза, ну как мы с вами найдем в большом городе двух незнакомых людей? Дадим объявление в газете?
— Это мысль. Только не в газете, а в Интернете. А еще… Помните, этот Малаганов, он ведь и с парнем пытался поговорить.
— Да…
— Так он наверняка ему то же самое сказал, что и вам. То есть…
— То есть — "каждый вечер с 8 до 10 в Летнем саду у памятника Крылова". Каждый вечер…
— Вот прикиньте, Ульяна Николаевна. Если бы у нас не было телефона Малаганова и мы бы не договорились о точном времени встречи, как бы мы поступили?
Примерно в это же время, то есть около полдесятого вечера одиннадцатого апреля, Аркадий Евгеньевич Малаганов все еще был на работе.
Его лаборатория находилась в большом научно-исследовательском комплексе на окраине города. Отсутствие вывески и наличие самой современной контрольно-пропускной системы говорило о секретном статусе учреждения. Уровень секретности был таков, что сотрудники разных лабораторий понятия не имели, чем занимаются их соседи.
После разговора с майором Шелестом Ульяна и Лиза немало бы удивились, попав в кабинет Малаганова. На стеллажах стояли книги — но отнюдь не медицинские. Вообще-то, это был странный компот: "Методы прогнозирования сейсмотолчков" рядом с "Таблицей афинских архонтов", "Английская буржуазная революция 1648 г.", "Вулканология: аналитические обзоры"… Хозяин кабинета сидел, уткнув нос в монитор. Время от времени он протирал глаза под очками. На экране сменялись графики. Программа послушно налагала друг на друга кривые и параболы, выдавая бегущие столбцы цифр.
Малаганов был один. Его молодой помощник Назар Джанполадов тоже часто оставался в лаборатории допоздна. Но сегодня он выключил компьютер, когда еще не было пяти. "На свидание усвистал", — добродушно подумал Малаганов.
Он откинулся в кресле и закрыл глаза, но долго еще видел разноцветные пятна. Черт подери, зрение в его возрасте надо беречь. Тем более что есть основания считать все его сверхурочные пустой тратой времени.
Впрочем, сегодня он остался не ради работы. Было одно дело — крайне важное, можно сказать, семейный долг… Хорошо, что Назар ушел пораньше. Он, конечно, в курсе, но все равно, при постороннем человеке…
Малаганов открыл сейф и достал оттуда старинный гроссбух в потертом коленкоровом переплете. Он перелистал выцветшие разлинованные страницы — от начала к концу и обратно. Там было несколько довольно длинных записей, сделанных разными людьми. Первая запись гласила:
"Записано 4аго числа мая м?сяца года 1883.
Я, Малагановъ Евгенiй?едоровичъ, и сынъ мой,?едоръ Евгеньевичъ, свид?тельствуемъ: