От сидения перед пустым экраном мне хотелось сдохнуть или выбежать из комнаты, так что я принялась что-то царапать на бумаге. Нарисовала бейсбольную биту. Я знала: я должна проникнуться духом этой сцены, или ничего не получится. Попыталась представить, каково Малышу Руту было выходить на поле с полной верой в себя. Почему его вообще занесло в бейсболисты? Может, потому что только это у него и получалось? Или потому, что там он мог побеждать и купаться в лучах славы? Или ему просто до умопомрачения нравилась эта игра?
Я не могла вспомнить, чтобы хоть раз в жизни испытывала физическое блаженство такого рода. Да, мне нравилось кормить грудью моих детей, но это не то же самое, что выиграть кубок мира. Я нарисовала женскую грудь. Подмывало позвонить Руди и попросить еще помощи. Руди понимает в мужчинах, в спорте, в победах. Вот только он уже видит десятый сон.
Мысленно обозрела то немногое, что знала о Малыше Руте помимо набоковского текста — из биографии, которую прочла, не садясь, в библиотеке. Я знала, что он любил женщин, а они его. Был вспыльчив, любил выпить. У отца его был собственный бар. Малыш Рут загремел в исправительную школу, после того как спер у папаши сколько-то денег. Там и обнаружили его исключительный спортивный талант. Позднее он женился на женщине, которая умела держать его в руках. Убеждала его вместо крепких напитков пить пиво. Тут я изобразила пивную кружку. Выписывала ему чеки на пятьдесят долларов, а остальными деньгами распоряжалась сама. Покупала ему хорошие костюмы. Ездила с командой на соревнования и, когда ему в номер звонили женщины, снимала трубку.
Я подумала: а вдруг Дарси выйдет замуж за какую знаменитость? Не дай бог. Она не из породы покорных жен. Я нарисовала подвенечную вуаль. Попыталась выгнать из головы все ненужные мысли.
Притащила каталожных карточек и попыталась писать на них от руки, как это когда-то делал Набоков. Оказалось — сколько карточки ни перемешивай, смысла не больше, чем в изначально предполагаемом порядке. Взмолилась, чтобы Набоков, или кто это там был, воскрес и дописал эту свою незаконченную штуку. Ну почему именно я?
Заполнять пробелы в тексте выдающегося писателя — задача почти неподъемная. Можно было бы попробовать сымитировать его другие произведения, но ни в одном из них я не нашла необходимого мне напряженного действия. На первый взгляд, динамичнее других выглядел «Пнин». Я открыла его наугад, прочла несколько предложений. Были они длинными, заковыристыми, совершенно непригодными для подражания. Мне бы что попроще. Потом одна фраза будто сама прыгнула мне в глаза: «„Малость душновато“, — сказал волосаторукий служитель, начиная протирать ветровое стекло».