— Вам-то как удалось уцелеть? — тихо спросил меня подполковник.
— Виноват! Вызвали меня в ДОТ к телефону… а когда вернулся, ребята лежали вокруг орудия, как разбросанные оловянные солдатики… даже крови не очень было много… Второй расчет собирал уж с бору по сосенке, и они оказались, увы, не такие стойкие…Так что, позвольте вас поздравить, господин капитан! — подло соврамши… Финский солдат под огнем не робеет, он и в обороне смел, вынослив и отважен.
— Да как ты смее…, — вскочил с дивана, закрытого уютным полосатым чехлом, штабной.
— Смею. — Тихо сказал я. — Имею право.
— Вон отсюда!!! — просипел багровый аксельбантоносец.
— Itse olet hullu! — почти весело ответил я, и, еще дрожа от бешенства, вышел в коридор.
«Дурак, дурак, трижды дурак! Кому и что ты хотел доказать! Вот возьмет и нажалуется, очень может это быть… и что? Военный суд? Да и pittu с ним. Меньше взвода не дадут, дальше фронта не пошлют…»
За моей спиной распахнулась дверь куппэ… из неё бочком, прижимая к носу окровавленный кружевной платочек, выскочил капитанчик и рысцой помчался в сторону вагонной ретирады. Мне показалось, или у него на щеке действительно краснел отпечаток могучей пятерни?
— Зайди пожалуйста, камрад! — совершенно неожиданно донеся из куппэ голос подполковника. — Давай, что ли, помянем наших ребят…
«Это что, он мне, что ли?!»
… С оглядкою войдя в отделанное красным деревом и ярко пылающей бронзой куппэ, я осторожно присел на скользкий шелк дивана. Не испачкать бы, часом…
Подполковник резко сдвинул в сторонку финские разносолы, достал из своего шведского замшевого рюкзака какой-то сверток в вощеной бумаге. Развернул. По куппэ разнёсся восхитительный аромат сала с чесноком.
Я аж слюной захлебнулся.
Нарезая острейшим пукко белейшие, с тончайшими красными прожилками пласты, подполковник представился:
— Талвело, Пааво… Звание моё видите сами! — и указал тонким, красивым пальцем на две крупные шестиконечные звезды на воротнике…
— Юсси Суомолайнен, капитан. — скромно представился я.
— Ого! Целый капитан, да? Не слишком ли высокий чин для такого возраста? Ты ведь, товарищ, наверное, девяносто седьмого года?
— Девяносто восьмого…
— Ну, я тогда на год старше… Ты тоже видать, из запаса, как и я?
— Да как вам сказать…
— Да так и скажи. И… знаешь, зови-ка ты меня на ты!
— Как прикажете… извини, как скажешь! Ну, на эту войну, да! — призван из запаса, и на «гражданке» в сельской школе мирно себе учительствовал. А до тридцать шестого я честно в войсках служил. В шестнадцатом пехотном…
— Где ты и выслужил себе медаль в петлицу и геморрой в… поясницу. Знакомое дело! Ты по отчеству кто?