Это была сама жизнь! Веселая, радостная и какая-то праздничная… Как на картине Кустодиева…
И когда мы с капитаном Русских сели на уютные бархатные сиденья в жарко натопленном вагоне, я уже знал, что скоро, совсем скоро меня ждет радостная негаданная встреча…
Наташа, живая и веселая, появилась в дверях нашего куппэ и радостно начала было говорить:
— А я Вас… тебя… нашла, вот!
Как вдруг её лицо исказилось гримасой мучительного страдания, на белом гимназическом фартуке появилось стремительно расширяющееся пятно крови…
И я закричал.
И окончательно проснулся.
Над мертвым озером Куоллот-ярви,[96] окруженным мертвыми вершинами уходящих к мертвым, свинцовым тучам сосен мертвенно гудел ветер смерти…
Ни рук, ни ног, ни сердца я уже не чувствовал.
Было абсолютно не больно…
Мне не больно.
Не жалейте меня…
Пожалуйста.
Дуэль не состоялась…
Остались боль и ярость.
Да шум великосветский,
Что так ему постыл…
К несчастью, Соболевский
В тот год в Европах жил.
А мне приснился сон
Что Пушкин был спасен…
(Андрей Деменьтев)