— Да… как-то показалось не очень! Потом еще иголок из промежности вытаскивать пришлось…(Подлинный случай. Про бесчинства русских в Майями я сам читал в газете «Суомилаттери». Прим. Редактора). Но со здешними барышнями вы будьте поосторожней…
— Ага! — подтвердил чекист. — Тут на майские праздники девки в свой корпус электрика заманили! Только на день Военно-Морского флота[25] парня и нашли…что они с ним творили, заразы! И по-очереди, и скопом…как только жив остался…Но Вы хотите понять, что Вы здесь делаете? А вот что…
«Ой вы зори вешние,
Светлые края!
Милого нездешнего
Полюбила я!
Он пахал на тракторе
На полях у нас…
Из какого края ты?
Говорит — Эльзас!
Почему ж на родине,
Не схотел ты жить?
Говорит, что не к чему
Там руки приложить!
Светлому, хорошему
Руку протяну —
Дам ему в приданое
Целую страну!
Дам ему я Родину,
Новое житье —
Все, что есть под солнышком,
Все теперь — твое!
Пусть друзьям и недругам
Пишет в свой Эльзас!
До чего богатые
Девушки у нас!»
… Под эту задушевную песню, льющуюся из висящих на чугунных столбах уличных «колокольчиков»(Репродукторы. Используются для постоянной ежедневной и круглосуточной коммунистической пропаганды. Прим. Редактора)(Преувеличение. Вещание производится только с шести часов утра до двенадцати часов ночи. Прим. Переводчика) мы с расконвоированным зека Вершининым бок обок шли вдоль бесконечного красно-кирпичного забора, за которым вздымались острокрышие цеха когда-то Путиловского, а ныне и впредь Кировского завода.
И тоже, задушевно беседовали…
… — А вот скажите, Александр Игнатьевич! Я так понял, что Вы сумели эмигрировать, раз Вы где-то там воевали…
— И там воевал, и там тоже воевал… Я ведь, по совести, ничего другого и не умею! Так что после Гнилого Поля (лагерь Добровольческой Армии в Галлиполли. Прим. Переводчика) выбор-то у меня был не велик-с. Либо в грузчики, либо тапером в публичный дом, так как такси водить я не умел…А тут вдруг подвернулся случай…И оказался я сначала под Сайгоном, гоняя по джунглям аннамитов, а потом в алжирской пустыне… Тут уж нас рифы гоняли… Ох и вредный они народец! Не хуже наших махновцев, не к ночи будь помянуты…
— Это-то понятно! Да как Вы с Питере оказались?
— Не поверите, коллега! Помирать приехал! — с каким-то нервным смешком отвечал Вершинин.
— Так зачем же помирать? — изумился я.
— Не зачем, а отчего…, — наставительно поднял палец вверх подполковник.
— И все же, если не секрет?
— Да какой же, батенька, тут секрет…, — смущенно хихикнул мой собеседник. Почему-то настоящие мужчины, рассказывающие о своих проблемах, поневоле частенько впадают в ернический тон. — Так, вдруг стало меня по утрам тошнить-с, как беременную гимназистку… Аппетиту нет, голова кругом-с…Пришел я в Сан-Сюльпис, там один из наших, военврач Турбин, санитаром в морге подвизается…Он меня посмотрел, пощупал, постучал и говорит — да это все ерунда-с! Так, обыкновеннейший маленький рачок-с… Дал мне три месяца на сборы.