Когда она умерла, он был в таком отчаянии, что, даже не похоронив жену, ушел в свой кабинет и, сунув в рот пистолет, спустил курок. В этот момент Эйдан стоял по другую сторону двери и уже взялся за ручку двери, когда раздался выстрел…
Постучавшись, Дилайла плечом толкнула дверь и внесла в комнату поднос, от которого исходил приятный аромат крепкого кофе и горячих лепешек. В животе Эйдана заворчало. Поставив поднос, Дилайла налила в чашку кофе и протянула ему, одновременно наклонившись к нему и коснувшись его губ.
Она покосилась на Уэскотта.
— Мы снова ляжем в постель после того, как уйдет ваш приятель, милорд?
Эйдан погладил ее по щеке.
— Боюсь, что нет, дорогая, я должен уехать. — Подобрав свой сюртук, он сунул руку в карман и, вынув горсть монет, вложил их в ее ладонь. — Если вдруг кто-то спросит, был ли я здесь прошлой ночью, будь хорошей девочкой и уверенно отвечай «да».
Лорел выглянула в окно и, увидев мокрую от дождя Уильям-стрит, вздохнула. Облака затянули небо, и на город спустились сумерки. Ненастная погода загнала людей в дома. Ощущение заброшенности нависло над городом, и такие же чувства владели Лорел.
Как это часто случалось в такие мрачные минуты, в ее голове возникали запретные фантазии…
На ее пороге из тумана появлялся он, на своем мощном коне, подхватывал ее, сажал в седло и целовал — даже сейчас она могла почувствовать прикосновение его губ — и говорил ей, как он в отчаянии искал ее все эти долгие месяцы.
Его звали Эйдан.
Ах да, но он не потрудился узнать ее имя, не так ли? Но зато он спас ей жизнь и потребовал в награду лишь короткий поцелуй. Увы, она была уверена, что он забыл ее, как только они с его другом завернули за угол и исчезли из виду.
Залитое дождем оконное стекло отражало находившуюся за ее спиной книжную лавку, где за конторкой на высоком стуле сидела ее сестра Айви, склонившись над колонками цифр, аккуратно записанных в бухгалтерской книге. В книжном магазине в Найтсбридже не было продано ни одной книги и не появилось ни одного покупателя.
Частично это объяснялось ужасной погодой. Но и раньше здесь редко появлялось больше одного или двух посетителей за день. И за целую неделю сестры не слышали ни разу звон колокольчика, висевшего над входной дверью.
Лорел считала, что это не имеет большого значения. Ренты, оставленной им родителями и дорогим дядей Эдвардом, хватало для удовлетворения их потребностей и даже на маленькие излишества. Они могли регулярно пополнять свои запасы и продолжали арендовать небольшой домик своего опекуна, нижний этаж которого превратили в магазин, а вверху устроили жилые комнаты.