— И очень выгодным коммерческим предприятием, — добавил Эйдан, которому было неприятно так говорить. Ему хотелось предупредить человека об ожидавших его бедах, касавшихся и его здоровья, и его кошелька. Вместо этого он заметил: — Я слышал, Роберт Бэбкок был ярым защитником этого проекта. Какая потеря его смерть!
Харкорт пошатнулся, раздувая от гнева ноздри.
— Я не стану оплакивать этого мошенника. Мне жаль его семью. Но меня мало трогает его гибель. А теперь позвольте удалиться.
С проступившими на бледной коже его висков нездоровыми темными пятнами Харкорт, прихрамывая, ушел. Мешая танцующим, он протиснул свою неуклюжую фигуру через ряды пар, которые теперь танцевали кадриль.
Как бы ни хотелось Эйдану последовать за ним, он остался на месте, сквозь прищуренные веки наблюдая, как Харкорт подошел к своей не менее грузной супруге. Эйдан узнал то, чего не знали в министерстве: в деле Бэбкока не обошлось без врагов, и даже ослабевший маркиз Харкорт не был вне подозрений.
— Насколько я понимаю, миссис Сандерсон, ваша мать была фрейлиной в Кенсингтонском дворце одновременно с леди Фэрмонт?
Виконтесса Девонли, до замужества Беатриса Фицкларенс, сидела напротив Лорел в обитой бархатом роскошной коляске. Та едва могла поверить в свою удачу, когда вчера утром в курортном зале леди Фэрмонт представила ее не кому иному, как сестре самого Джорджа Фицкларенса.
Обе женщины занимались благотворительностью и были членами Дамского ботанического общества в Бате. Когда леди Девонли пожаловалась, как ее утомляет муж, который сегодня приедет в Ассамблею пораньше, чтобы поиграть в карты, леди Фэрмонт предложила ей покататься, это счастливое обстоятельство почти убедило Лорел, что ее миссия здесь может оказаться удачной.
Почти.
Сейчас, когда они ехали в окрестности Аппер-Тауна в Бате, она заколебалась перед тем, как ответить виконтессе, не перепутав «факты».
Ее придуманная мать, жена баронета, одно время служила герцогине Кентской, но… О Боже, предполагалось ли, что это было до или после того, когда графиня Фэрмонт была компаньонкой принцессы Софии, которая тоже занимала апартаменты в Кенеингтонском дворце?
Как ни удивительно, даже ее неуверенность принесла ей пользу, когда графиня Фэрмонт, сидевшая рядом с ней, сама ответила леди Девонли:
— Матери миссис Сандерсон и мне так и не привелось иметь удовольствие познакомиться, потому что я покинула это место еще за год до ее приезда.
Несмотря на свой в общем-то уже почтенный возраст, патронесса Лорел была поразительной женщиной с блестящими темными волосами, слегка тронутыми сединой. Когда она накрыла ладонью руку Лорел и пожала ее, от ее миндалевидных глаз разбежались тонкие морщинки.