Intanto, Marcovaldo, ritornato al suo giaciglio, si premeva contro il naso il convulso mazzo di ranuncoli, tentando di colmarsi l'olfatto del loro profumo: poco ne poteva pero spremere da quei fiori quasi inodori; ma già la fragranza di rugiada, di terra e d'erba pesta era un gran balsamo. Caccio l'ossessione dell'immondizia e dormì. Era l'alba.
Il risveglio fu un improvviso (пробуждение было неожиданным; risvegliare — пробуждать; provvedere — приготовлять/заготовлять вовремя; заботиться; принимать необходимые меры) spalancarsi di cielo pieno di sole sopra la sua testa (распахиванием неба, полного солнцем, над его головой; spalancarsi — распахнуться), un sole che aveva come cancellato le foglie (солнцем, которое, казалось, погасило/затмило всю листву; cancellare — вычеркивать, отменять) e le restituiva alla vista semicieca a poco a poco (и возвращало ее мало-помалу полуслепому видению; cieco — слепой). Ma Marcovaldo non poteva indugiare (но Марковальдо не мог мешкать) perché un brivido l'aveva fatto saltar su (потому что от /какая-то/ дрожь его заставила подпрыгнуть): lo spruzzo d'un idrante (струя гидранта), col quale i giardinieri del Comune (которой садовники муниципалитета) innaffiano le aiole (поливают клумбы), gli faceva correre freddi rivoli (пускала ему литься холодные реки) giù per i vestiti (вниз по одежде). E intorno scalpitavano i tram (а вокруг цокали трамваи), i camion dei mercati (грузовики рыночные; mercato, m — рынок, базар), i carretti a mano (ручные повозки), i furgoncini (фургончики), e gli operai sulle biciclette a motore (и рабочие на велосипедах с мотором) correvano alle fabbriche (неслись на заводы) e le saracinesche dei negozi precipitavano verso l'alto (и железные затворы магазинов устремлялись вверх), e le finestre delle case (и окна домов) arrotolavano le persiane (свертывали в рулон жалюзи; rotolare — катать, катить), e i vetri sfavillavano (а стекла сверкали на солнце; favilla, f — искра). Con la bocca e gli occhi impastati (со склеенными: «замазанными» ртом и глазами; impasto, m — смесь, раствор), stranito (растерянный), con la schiena dura (с задубевшей спиной; duro — твердый, жесткий) e un fianco pesto (и с отдавленным боком; pestare — толочь, мять), Marcovaldo correva al suo lavoro (Марковальдо бежал на свою работу).
Il risveglio fu un improvviso spalancarsi di cielo pieno di sole sopra la sua testa, un sole che aveva come cancellato le foglie e le restituiva alla vista semicieca a poco a poco. Ma Marcovaldo non poteva indugiare perché un brivido l'aveva fatto saltar su: lo spruzzo d'un idrante, col quale i giardinieri del Comune innaffiano le aiole, gli faceva correre freddi rivoli giù per i vestiti. E intorno scalpitavano i tram, i camion dei mercati, i carretti a mano, i furgoncini, e gli operai sulle biciclette a motore correvano alle fabbriche e le saracinesche dei negozi precipitavano verso l'alto, e le finestre delle case arrotolavano le persiane, e i vetri sfavillavano. Con la bocca e gli occhi impastati, stranito, con la schiena dura e un fianco pesto, Marcovaldo correva al suo lavoro.