Пока они перебирались, трухлявый ствол скрипел и чмокал. А под конец даже треснул и сломался. На оголившейся гнилой древесине заползали и личинки, и жуки, и прочие сапрофиты, сгрызающие покойную ель. Теперь путь назад был отрезан, по крайней мере символически. Но назад, собственно, и некуда было возвращаться — разве что на обед к лесным чудовищам, дабы торжественно превратиться в огромную кучу дерьма. Возможно, Антон и не сильно возражал против такого слияния с природой, однако Василий был против категорически.
Оба лесных скитальца направились вглубь огороженной зоны. И прошли не менее километра, прежде чем лес разредился, а потом и вовсе превратился в какую-то чахлую изможденную поросль, состоящую в основном из чахоточных низкорослых березок. На фоне этой скудной растительности все чаще стали попадаться предметы техногенного происхождения, хотя и непонятного назначения. Балки и прочий стальной прокат, прямой и изогнутый, кронштейны, катушки изоляторов, поваленные столбы, обрывки проводов, барабаны из-под кабелей, а также что-то напоминающее большие тарелки.
— Заброшенная обитель дьявола, — подытожил Антон свои первые впечатления.
— Дьявола по имени Министерство обороны. Здесь то ли ракетная база, то ли вещевой склад. — прикинул Василий, поворошив свои армейские вспоминания.
— Здесь давно никого нет, кроме мелких демонов, копошащихся во прахе.
— Похоже, что это базу законсервировали лет десять назад, — согласился Василий. — Но, скорее всего, где-нибудь меж развалин ютятся десятка два солдатиков во главе с вечно пьяным лейтенантом. Сидят сейчас в неком неприметном сарайчике и варят суп из старой американской курицы. Варят уже пятый час на керосинке, а курица только лишь пукнула слегка. Может у бойцов и вездеход имеется, на котором нас вывезут к автобусной остановке.
Человек, смертельно уставший от тушенки в саморазогревающихся банках, даже потянул носом воздух.
— Суп — это хорошо, — согласился Антон, — если только не из убоины.
— Для тебя там найдется бульон из кирзового сапога и борщ из портянок.
Антон действительно не ел убитых, зарезанных, растрелянных млекопитающих, жалея молодые жизни меньших братьев — ну если не считать эпизода, когда он поймал и живьем загрыз какого-то зайчонка. Как объяснил напарник: «Эта тварь слишком злобно грызла морковку.»
Двое лесных странников двинулись дальше вглубь зоны, стараясь придерживаться залысины на почве, напоминающей тропу.
Полчаса топанья и лазанья среди всякого металлического хлама, но не обнаружились ни суп, ни солдатики.
Зато мусора стало не меньше, а больше. И этот мусор был каким-то агрессивным, назойливым, он заслонял пейзаж как группа невоспитанных юнцов.