Кира почувствовала, как по щекам заструились слезы. Прижавшись к матери, она тихо заплакала. Женщина обнимала ее, что тихо шептала, баюкала. В яркую полоску света упала чья-то тень. Мать подняла голову. В дверном проеме стоял мужчина и вопросительно смотрел на нее.
– Иди спи, я сейчас приду… – сказала она, вновь обращая свой взгляд на дочь.
– Что-нибудь нужно? – полушепотом спросит отец.
– Нет, – мать отрицательно покачала головой, – Иди, Кирь…
Утром она как всегда проснулась разбитой. Открыв глаза, она прислушалась к своему телу. Болела, казалось, каждая клеточка. Но все равно… Нужно встать. Принять душ.
Девушка поднялась и, застелив постель, пошла в ванную.
– Доброе утро Кирюш, как себя чувствуешь? – спросила ее пожилая женщина, оторвавшись от приготовления завтрака. Девушка, идущая мимо большой двустворчатой двери по коридору, развернулась и вошла в огромную гостиную, совмещенную с кухней. Мать в домашнем, но таком детском передничке жарила что-то на плите.
– Нормально, – вяло ответила она, забираясь на высокий табурет, стоящий около барной стойки.
– Еще не умывалась? – мать с улыбкой указала деревянной лопаткой на полотенце, которое девушка бросила на стоящий рядом такой же табурет.
– Сейчас пойду… Я не сильно ночью? – осторожно спросила Кира.
– А что было ночью? – мать внимательно посмотрела на дочь.
Кира благодарно улыбнулась.
– Да так, по крышам гуляла.
– Иди умывайся и садись завтракать, – мать вернулась к приготовлению завтрака.
Кира, или Кирюша, как звала ее мать, была единственным бесконечно любимым ребенком. Тамара Аркадьевна прожив с мужем много лет, почти потеряла надежду родить ребенка, но произошло чудо, и в 38 лет женщина стала матерью, осчастливив своего 40-ка летнего мужа. Роды были очень тяжелыми и долгими, но Тамара Аркадьевна искренне считала, что за такую красавицу дочь, это была очень справедливая цена. Нисколько не огорчаясь, что родилась дочь, гордая мать назвала ее в честь своего горячо любимого мужа – Кирилла Михайловича. Кирюша росла очень спокойной и рассудительной девочкой. Несмотря на то, что ей многое позволялось, она никогда не переходила грань разумного. Даже став взрослой, она не стеснялась советоваться с родителями и частенько поступала именно так, как они ей говорили. Когда Кире исполнилось 22 года, родители подарили ей однокомнатную квартиру, которую девушка превратила в подобие студии, предпочитая жить в кругу семьи.
После завтрака Кира вышла на балкон. С него открывался великолепный вид на парк, разбитый прямо под окнами дома, в котором девушка прожила всю жизнь. В этом парке она знала каждую тропинку, облазив его с фотоаппаратом вдоль и поперек. Кира увлекалась фотографией так давно, что периодически ей казалось, что она и родилась с фотоаппаратом в руках. В свои 27 неполных лет девушка уже была довольно известным фотографом в Городе. Она не рвалась за славой или большими деньгами, предпочитая оставаться за той гранью, которую зовут искусством, а не ширпотребом. Фотографиями Киры украшали холлы дорогих гостиниц и офисов, больницы, школы, детские сады. Часто ей поступали щедрые предложения подработать фотографом на свадьбе или юбилее, от чего она неизменно отказывалась. Почему-то было склизкое ощущение от такой работы. Гораздо большее удовольствие она получала, фотографируя людей в тот момент, когда они ее не видят. Тогда, когда они настоящие…