— Такими, судя по легендам, был связан сам Фенрир, самое страшное чудовище на свете. Так что если только терьярдер опьянеет…
— А не проще сразу убить?
— Мы не знаем, как это сделать.
— Тогда… столкнуть в такую яму, откуда точно не выберется до скончания мира.
Он кивнул.
— Да, такие предложения были. Но есть идея получше. Если свяжем, сумеем приспособить, мы хозяйственные, сам понимаешь… Смотри, правильно готовят сеть?
Многие были готовы оставить пир и двинуться на страшный бой с терьярдером. Во всяком случае, об этом говорили громко и уверенно, но когда Урант сказал, что ему достаточно всего четверых, большинство тут же с довольным урчанием повернулось к богато накрытому столу и ухватилось за кубки с вином.
Добровольцев пришлось назначать, а они еще и делали вид, что ну вот ничего не слышат.
В детстве я видел растрескавшийся на солнце старый кирпич, муравьи бодро сновали по нему, сокращая дорогу, так вот сейчас я чувствовал себя таким же муравьем, что пробирается по трещинам в земной тверди все ниже и ниже.
Земля продолжает расширяться, подземные пустоты становятся все огромнее. Через какие-нибудь пару миллионов лет земная кора начнет проваливаться под собственным весом, как крыша, которую перестали поддерживать снизу, но пока идем по этим ущельям, я не вижу свода, а трещина узким клином уходит в немыслимую глубину. Догадываюсь, что до того момента, когда стены соприкоснутся, спускаться пришлось бы очень долго, сейчас противоположную стену едва вижу даже со своим зрением.
Далеко и страшно внизу, на самом дне этой ужасающей пустоты в земной коре течет по иссиня-черной земле, недобро поблескивающей острыми иглами, извилистая огненная змея, настолько гигантская, что даже я сразу узнал реку из лавы, раскаленной и потому легкой настолько, что вода рядом покажется густым клеем.
Впереди возник зеленый с рыжим свет, лицо Уранта стало пугающе незнакомым. Я охнул, он оглянулся в недоумении.
— Ты чего вдруг?
— Откуда этот свет? — спросил я.
Он изумился.
— Ты его видишь?
— А ты?
Он негодующе фыркнул.
— Я гном! Я тут все вижу. Но если и ты видишь, то… может, и не врешь, что ты тоже гном, только урод какой-то неудавшийся.
Он некоторое время шел молча, потом вздохнул.
— Тут придется свернуть…
Я видел, что сворачивать придется поневоле, хотя дорога впереди чистая, и спросил:
— Дальше тупик?
— Нет, — ответил он злобно, — но там живет эритарея. Эта сволочь почему-то всегда там ложится отдыхать!.. Только на ночь проход открывается.
Я удивился, что у гномов существует понятие дня и ночи, только непонятно, что под этим понимают, но смолчал, не мое дело — метеорология, Урант пролез в тесную щель, долго мы шли, задевая стены обеими руками, даже я понял, что идем в обход, затем снова вышли на простор, где противоположная стена теряется в серо-желтом тумане.