— Сэр, вы не ставили сегодня на семнадцать? — прервал мои построения голос бармена, рыжеватого серба лет сорока.
— А почему вас это интересует? — удивился я. Обычно в заведениях такого класса персонал по своей инициативе гостей не беспокоит. Тем более что русского он во мне не узнал и говорил по-английски.
— Хотите пари? — мой вопрос он небрежно проигнорировал. — Поставьте свои фишки на 17, и если выиграете, дадите мне сто долларов.
— А если нет? — мне идея показалась забавной. Не в смысле корыстном, а психологически. Он, значит, уже пересчитал мои фишки, определил возможную сумму выигрыша и запросил процентов двадцать.
— Я обещаю бесплатно угощать вас до конца недели…
Если это новый метод ловли дураков, то для них годится.
Просадив все деньги, я, разумеется, оплачу вперед любую выпивку, даже если буду заказывать по десять порций ежедневно. Тем более что ходить сюда пить задаром и не сыграть снова — кто удержится? А если сдуру выиграю, верну им ни за что сотню. Для казино очень неплохо.
Но и для меня есть свой смысл. Раз я все равно собирался играть до конца, то такой вариант позволит хоть немного компенсировать разочарование от проигрыша. И в другой раз прийти именно в это казино.
Кивнув бармену, я подошел к игорному столу. Положил стопку фишек на номер и вдруг понял, что волнуюсь.
Золоченое колесо остановилось, указав стрелкой на семнадцать.
Получив в кассе деньги, я вернулся к стойке и протянул бармену пять бумажек. Спросил еще один коньяк.
— Если не секрет, в чем хитрость? Я думал, вы просто провокатор.
— Я работаю здесь пятнадцать лет, — серб самодовольно усмехнулся. — Кое-чему научился. У вас лицо удачливого человека… А 17 не выигрывало уже два дня. Я люблю играть, но мне запрещено. Вот я и придумал. Выбираю подходящего человека и предлагаю сделать ставку. В конечном счете я всегда в выигрыше. Надеюсь, вы меня не выдадите?
— Разумеется. Желаю дальнейших успехов…
Утром я вылетел в Будапешт. На углу проспекта Ракоци и площади Фельсабадулаш жила мать Аллы. Отец-то у нее русский, а мать мадьярка, что, возможно, и объясняет некую непредсказуемость ее угро-славянской натуры.
Мадам Илона Варашди угостила меня кофе, мы светски с ней поболтали, но ничего существенного узнать не удалось. Последний раз Алла звонила матери месяц назад и речи о чем-то необычном не вела.
Пришлось откланяться, постаравшись не заронить в материнское сердце тревоги.
Правда, мадам Илона больше интересовалась нашими с Аллой жизненными планами, нежели смыслом моего нынешнего визита.
Сложный зигзаг через Европу, Канаду — и к исходу третьих суток я наконец увидел в иллюминаторе аэробуса игру солнечных зайчиков на зеркальной воде Жемчужной бухты.