– Н-нет… – выдавил красный от стыда Геннадий. – Он мне всегда сам звонил…
– Во! Видишь как.
– И ты решил обратить фантастику в реальную выгоду…
– Правильно мыслишь.
– И нашел этих вот, – Маркелов через плечо указал большим пальцем на виднеющиеся в открытой двери ноги врача.
– А вот тут промашка, – обрадовался неизвестно чему Шацкий. – Про этих вот, как ты выражаешься, я узнал чуть-чуть раньше вас. И заказчики мои – тебе, я думаю, знать, кто они, совершенно не нужно – выразили неудовольствие наличием конкурентов. Пришлось, как видишь…
– Ну, ты у нас известный чистодел…
– А то!
– Ну и что дальше? – поднял бровь майор. – Все ниточки ты с нашей помощью распутал, конкурентов устранил… Как ты собираешься его, – он ткнул стволом пистолета в лежащего в постели Сотникова, – заставить на себя работать? Твоим ведь заказчикам, думаю, что-то подобное нужно, что и этим… Твоим клиентам.
– Легко.
– Не думаю. У Владислава Георгиевича характер имеется. Он ведь свой опус переписал, как выяснилось. И отнюдь не в интересах заказчиков.
– Откуда это следует?
– Вряд ли его стали бы так метелить, – ствол пистолета указал на рассеченную бровь лежащего и синяки под глазами. – Если бы получили от него то, что хотели. Тут особой проницательности не нужно.
– Верно… – вздохнул оперативник. – Только они собирались последнее средство воздействия применить, а вы с… этим, – кивнул он на сжавшегося в комочек архивариуса, – помешали.
– А ты?
– А я применю.
– Каким образом?
– Элементарно, Ватсон, – покровительственно заявил Шацкий. – Вы ведь девицу эту, Лесневскую, кажется, оставили с пистолетом в руках бандюгу караулить?
Майор почувствовал, как сердце пропустило удар.
«Нужно было сразу милицию вызывать, – пронеслось у него в голове. – Поторопился…»
– Ну вот, – подтвердил его догадку опер. – Пистолет и выстрелил. Случайно. Раз в год, ты знаешь, и вилы стреляют. И надо ж такому горю случиться – прямо в лоб этому чурке засветила докторша наша. Наповал, мозги на стену. Сама в обморок, естественно, дело женское… Ну, а пистолет с ее пальчиками – у меня. Так что у литератора нашего выбор будет. И не собственная жизнь: ему, как видно, не она дорога, а свобода любимой женщины. Потому как самозащита самозащитой, а убийство имеет место. К тому же – пистолет… На нем ведь, если покопаться, поди, много чего висит. А? Может, Лесневская наша работу в клинике с киллерством совмещала? Многостаночница, то есть…
– Ну ты и гад, Шацкий, – от души сказал Александр, смерив подлеца взглядом. – Все-то ты рассчитал, все предвидел… Пожар тоже твоих рук дело?