Георгий Владимирович, пару лет уже не видевший внука, зажмурив глаза, попытался представить себе, какой он теперь… Почему-то Сашка все время представлялся бойким трехлетним карапузом, пыхтя штурмовавшим дедовы колени, наверное представлявшиеся ему чем-то вроде Эвереста, упрашивавшим на своем птичьем языке покатать по квартире. А сколько было восторгов, когда вдвоем они мчались на скрипящем (не так, как сейчас, а вполне еще пристойно) кресле по прямому как стрела коридору, чуть не сшибая с ног ворчащую Варвару, вызывая веселый смех Татьяны, никак не желавшей привыкать к титулу «бабушка», ничуть ей не шедшему…
Сквозь заливисто хохочущую мордашку внука вдруг проступило юное лицо той, другой Варвары, Вари, Вареньки, огромные серые глаза, пшеничная коса, короной вокруг головы… Почему ты молчишь, Аленушка? Где ты сейчас, родная моя?.. Проклятый Таракан… Если бы можно было убить его еще раз – убил бы без жалости…
Георгий Владимирович с удивлением ощутил, что лицо его мокро от слез. Слезы, соленые, как морская вода, катились и катились из-под опущенных век, не смывая горе, как в детстве, а только усиливая его…
Сердито вытерев глаза рукавом пижамы, Сотников-старший рывком задвинул ящик назад, защемив какую-то бумажку, заклинившую его намертво, и долго дергал туда-сюда, чтобы поправить дело. Все, хватит играть в Ната Пинкертона! Нет во Владькиных ящиках ничего интересного! Да и ящиков-то неосмотренных не осталось…
«Вообще, Георгий Владимирович, выживаете вы из ума, дорогой мой, что совсем неудивительно, при ваших-то годах… Хотя… Владька-то не совсем махнул рукой на себя, барахтается мальчишка, барахтается, держится на поверхности, и это, между прочим, выяснено благодаря твоей подозрительности… Как бы половчее сына разговорить насчет его писательства? Чтобы и себя не выдать, и он чтобы не заподозрил чего…»
На пороге комнаты сына Георгий Владимирович задержался, окидывая взглядом помещение: не оставил ли какой незамеченной улики… Взломщик старый! Вроде все на месте… Как дверь-то была: совсем закрыта или прикрыта только? А-а, не имеет значения – Владислав – малый рассеянный… Стоп, а это что такое?
Подцепить скрюченными непослушными пальцами непонятную зеленоватую бумажку, смахивающую на денежную купюру, уголок которой чуть-чуть высовывался из-под свисающего до пола диванного покрывала, было совсем непросто – руки-то не обезьяньи, едва-едва достают до пола. Бывало, уронишь что-нибудь на пол, бьешься, бьешься – все без толку! Приходится звать на помощь: раньше Татьяну или Варвару, теперь вот Владислава…